Понятие «национальный характер» в современной психологии не считается «научным», потому, видимо, что с трудом поддается измерению. Тем не менее, когда требуется объяснить то общее, что отличает представителей одного народа от другого, прибегают к терминам «национальные» или «этнические» особенности, «национальный менталитет», «национальный» характер. Это говорит о том, что смысловая ячейка для данного понятия присутствует в сознании каждого народа. По этому поводу прекрасно выразился Д.С.Лихачев: «Национальные особенности – достоверный факт. Не существует только каких-то единственных в своем роде особенностей, свойственных только данному народу, только данной нации, только данной стране. Все дело в некоторой их совокупности и в кристаллически неповторимом строении этих национальных и общенациональных черт. Отрицать наличие национального характера, национальной индивидуальности значит делать мир народов очень скучным и серым».

Национальный характер – это то, что связывает отдельного индивида с его культурой. «Общество внутри нас», существующее в виде однотипных для людей одной и той же культуры реакций на привычные ситуации в форме чувств и состояний, и есть наш национальный характер». При взрослении человек сознательно (и бессознательно) усваивает ценности своей культуры, психологические и поведенческие особенности, типичные и наиболее характерные для людей, принадлежащих к данной культуре.

В этническом сознании каждого народа в стереотипной форме присутствуют представления о типичных представителях той ли иной нации: англичане – консервативны, немцы – аккуратны и трудолюбивы, испанцы – горды и т.д. О русском национальном своеобразии написано очень много и очень по-разному - как самими русскими (в этом ряду упомянем такие имена как Ф.М.Достоевский, Н.В.Гоголь, Н.О.Лосский, Н.Бердяев, А.И.Солженицын и др.), так и иностранцами (французы М.Палеолог и Леруа-Болье, англичане С.Грахам и С.Горер, американцы М.Мид, Э.Эриксон, Д.Беллингтон, Д.Ланкур-Лафферьер и др.).

Если верен тезис о том, что «как судьба человека во-многом определяется его характером, личностью – так и судьба народа», то именно сейчас, когда Россия в очередной раз стоит на историческом перепутье, выбирая направление (которое, как показывает опыт, не менее чем на столетье, определит жизнь страны и народа), недурно было бы понять, какие ценности веками формировала наша культура, усваивали мы и наши дети. Ценности – основа человеческой мотивации, а мотивы руководят нашими поступками и всей нашей деятельностью, поэтому ценности - краеугольный камень психологии и поведения. Более того, считается, что ценности – наиболее консервативный элемент в психологии той или иной культуры, ее так называемый «цивилизационный код». Поколения приходят и уходят, а культура, ее ценности остаются более или менее неизменными. Зачастую люди до конца не осознают, почему они поступают так или иначе, но они знают, что это – «должно, правильно» или наоборот, «не должно, неправильно», и испытывают от этого чувства ясно ощутимый психологический комфорт или дискомфорт.

В этой части мы попробуем, хотя бы в первом приближении, рассмотреть эти проблемы, опираясь не только на мнения писателей и философов, но и на данные современной науки – этнической и кросс-культурной психологии.

По мнению философа Николая Лосского, «основная, наиболее глубокая черта русского народа есть его религиозность и связанное с нею искание абсолютного добра…». Отсюда, как из единого мощного ствола, идут два абсолютно, казалось бы, противоположных по значению комплекса свойств русского народа.

Первый, вызывающий восхищение практически у всех, кто соприкасался с русскими – это комплекс духовно-душевных свойств русских людей. «Доверчивое смирение с судьбой, сострадательность: готовность помогать другим, делясь своим насущным; способность к самоотвержению и самопожертвованию; готовность к самоосуждению, раскаянию – и публичному, даже преувеличение своих слабостей и ошибок; вера как главная опора характера; легкость умирания, эпическое спокойствие в приятии смерти; непогоня за внешним жизненным успехом, непогоня за богатством, довольство умеренным достатком» - так описывает характер русского народа в прошлом Солженицын. Об этом же пишет и Н.Лосский в своей книге «Характер русского народа», упоминая такие удивительные черты как способность русского народа к высшим формам опыта (религиозному, мистическому, к восприятию чужих душевных состояний, к страстному исканию смысла жизни и абсолютной правды), свободолюбие (как свободу духа прежде всего), страстность и могучую силу воли, даровитость, мессианизм и миссионизм русского народа, его удивительную доброту и незлопамятность («русские люди», говорит Достоевский, «долго и серьезно ненавидеть не умеют»).

Следует отметить, что православие довольно органично легло на те свойства характера, которые «прирожденно, отродно» (по выражению Солженицына) присущи восточным славянам: «открытость, прямодушие, естественная непринужденность, простота в поведении (вплоть до изрядной простоватости), несуетность, юмор, великодушие, уживчивость, легкость человеческих отношений («чужие в минутную встречу могут почувствовать себя близкими» – Г.Федотов); отзывчивость, способность все понять; широта характера, размах решений («чем с плачем жить, так с песнями умереть»).

По мнению Н.Лосского, все социальные (и высшие и низшие) слои России усвоили христианство настолько, что идеалом народа стала не могучая, не богатая, а «Святая Русь». С.Л.Франк пишет, что «русский дух насквозь проникнут религиозностью».

С другой стороны, по мнению историка и философа Л.П.Карсавина, также отмечавшего, что существенным моментом русского духа является религиозность, у русского православия есть серьезный недостаток – его пассивность, бездейственность. «Уверенность в будущем обожении обеспложивает настоящее». «Если же русский усомнится в абсолютном идеале, то он может дойти до крайнего скотоподобия или равнодушия ко всему». Солженицын приводит в своей книге высказывание Чехова «Природа вложила в русского человека необыкновенную способность веровать, испытующий ум и дар мыслительства, но все это разбивается в прах о беспечность, лень и мечтательное легкомыслие». Как отмечает сам Солженицын, «равномерной методичности, настойчивости, внутренней дисциплины – болезненнее всего не хватает русскому характеру, это, может быть, главный наш порок».

Наряду с этим Н.Лосский считает, что русская «обломовщина» во многих случаях есть оборотная сторона высоких свойств русского человека – стремления к полному совершенству и чуткости к недостаткам нашей действительности. Часто это свойство проявляется в небрежности, неточности, неряшливости, прежде всего, в работе (делать ее «кое-как»).

В ряду недостатков русского характера, являющихся обратной стороной его достоинств А.Солженицын перечисляет: всеизвестное (худо знаменитое) русское долготерпение, поддержанное телесной и духовной выносливостью; неразвитое правосознание, заменяемое тягой к живой справедливости («хоть бы все законы пропали, лишь бы люди правдой жили»); вековое отчуждение нашего народа от политики и от общественной деятельности; отсутствие стремления к власти: русский человек сторонился власти и презирал ее как источник неизбежной нечистоты, соблазнов и грехов; в противоречие тому – жажда сильных и праведных действий правителя, жажда чуда; отсюда – наша губительно малая способность к объединению сил, к самоорганизации. «Так создается беспомощность и покорность судьбе, превосходящая все границы – вызывающая изумление и презрение всего мира. Не разобравшись в сложной духовной структуре – из чего это проистекло, как жило, живет и к чему нас еще выведет (выд. – Н.Л.) – бранят нас извечными рабами, это сегодня модно, повсемирно».

Итак, мы видим, что русские писатели и философы, анализируя черты русского характера, вытекающие из основы русской культуры – православия, отмечают их двойственность и противоречивость: с одной стороны, высота, духовность, тяга к справедливости, а с другой – лень, бездеятельность, безответственность, порой до такой степени, что начинаешь сомневаться в том, а если у всего этого худого обратная, чистая и высокая, сторона? И могут ли эти стороны существовать отдельно, независимо друг от друга или только в «одном флаконе»? Что худая без доброй может – это нам показало время, когда сбылось предсказание К.Леонтьева, высказанное им в 1891г., что русский народ «через какие-нибудь полвека… из «народа-богоносца» станет мало-помалу, и сам того не замечая, «народом-богоборцем». Но о том, что и в советскую богоборческую эпоху многие замечательные качества русского народа не были утрачены, а сама культура еще существовала как единая система, говорит замечательное исследование К.Касьяновой «О русском национальном характере», выполненное в 70-х годах и опубликованное 20 лет спустя.

В этой книге автор приводит результаты сравнительного психологического исследования русских и американцев по одному из личностных тестов (MMPI). С помощью оригинальной и глубокой исторической интерпретации К.Касьянова иллюстрирует наиболее явные отличия между русскими и американцами и выдвигает стройную концепцию узловых моментов русского национального менталитета. Особое внимание уделяется анализу так называемых "социальных архетипов", которые бессознательно определяют мотивы поведения в типичных для нашей культуры социальных ситуациях.

Очень интересным и важным представляется анализ таких культурных ценностей как терпение, страдание, смирение (которые являются орудием и результатом внутреннего делания, устроения души человека) в противовес деланию внешнему или труду. Приводя слова Еп. Феофана “Дело- не главное в жизни, главное - настроение сердца, к Богу обращенное”, Касьянова отмечает, что труду в системе ценностей русской культуры отводится явно подчиненное место и его невозможно перевести в другой разряд, не нарушив всей системы.

Восклицание поэта “Чем был бы хуже твой удел, когда б ты менее терпел?”, обращенное к русскому народу, автор считает верхом непонимания своей культуры и пишет “терпение для нас - не способ достигнуть лучшего удела, ибо в нашей культуре терпение, последовательное воздержание, самоограничение, постоянное жертвование собой в пользу других, мира вообще - это принципиальная ценность, без этого нет личности, нет статуса у человека, нет уважения к нему со стороны окружающих и самоуважения...”

Ведя разговор о жертвенности, Касьянова выдвигает интересную идею о том, что социальный организм русской культуры реагирует на жертвенность личности ради сохранения ценностей культуры каким-то особым образом, так, что личные дела этого человека чудесным образом устраиваются. Вообще, данное исследование содержит очень много интересных мыслей и идей о сути русского национального характера.

Основной пафос этого исследования - в том, что России в наше время как никогда важно осознать и осмыслить свои культурные или социальные архетипы, лежащие в основе национальной психологии с тем, чтобы не отвергать их и не воевать с ними, а разумно и бережно "встроить" в бурно идущий процесс общественного развития, а, может быть, в критические моменты и выверять по ним этот процесс.

В начало главы