В отношениях с дальним зарубежьем современная Россия выступает больше как страна-эмиграции, чем иммиграции (см. табл. 5). Хотя изначально именно иммиграция была определяющим миграционным процессом, поставляя России дополнительное население из Германии, Голландии, Кореи, Китая и других государств Запада и Востока.

Начало массовой иммиграции в России, в ее современном понимании, приходится на царствование Петра Великого, когда в страну хлынул первый поток иммигрантов. Хотя и относительно небольшой, он представлял собой заметное явление, поскольку допускались в Россию главным образом военные специалисты, состоятельные деловые люди, ученые.

При Елизавете Петровне (1741-1761) усиливается стремление правительства к заселению южных пустынных окраин России иностранными колонистами. Но здесь акцент делается уже на крестьянские массы.

Более массовый же характер иммиграция в России приобретает во времена царствования Екатерины II (1762-1796), стремление которой к дальнейшему расширению империи неизбежно требовало роста населения. Не случайно в гл. XII-XIII своего знаменитого «Наказа» (своеобразной программы нового царствования) она говорит о необходимости максимального размножения населения и колонизации пустынных пространств.

Принятые ею в 1762-1764 годах манифесты и были направлены на привлечение иностранцев на пустующие земли между Доном и Волгой. Для этих целей манифестом 1763 года в С. Петербурге была создана специальная «Канцелярия Опекунства Иностранных» (по сути одна из первых в мире государственных служб по миграции), которой ежегодно выделялось до 200 тыс. рублей на оказание помощи иностранцам при их переселении в Россию.

При этом переселенцам гарантировались религиозные права, свобода от платежей податей на несколько лет, свобода от военной службы, невмешательство чиновников во внутренние дела колоний иммигрантов.

Эти манифесты через специальных посланников были обнародованы в Германии, где вызвали сильное движение среди бедной и неимущей части ее населения. Именно колонисты из Пфальца, Вюртемберга и ряда других немецких земель и составили подавляющее большинство среди иммигрантов, въехавших в Россию во второй половине XVIII века.

Только в 1764-1766 годах в Саратовской и Самарской губерниях было образовано 102 колонии с численностью около 50 тыс. человек. Всего же за время царствования Екатерины II только немцев переселилось в Россию более 300 тыс. человек.

В целом же, по данным десятой ревизии (1857 г.), к этому времени в 12 губерниях, где селились иммигранты, только лиц мужского пола насчитывалось порядка 202 тыс., всех же колонистов - более 450 тыс. человек.

Надо подчеркнуть, что доля немецких колонистов и в дальнейшем оставалась довольно высокой. Например, с 1857 по 1890 годы чистая иммиграция в России составила около 300 тыс. человек. Из них, 183 тыс., т. е. более 60% - немцы. Можно выделить также иммигрантов из Австро-Венгрии - 96 тыс. (32%), из Румынии - 6 тыс. и Турции (в основном, болгары и греки) - 5 тыс.

И в последующие годы иммиграция не только не уменьшается, но и еще более увеличивается. Так, с 1881 по 1903 годы она составила более 830 тыс. человек. Заслуживает внимания резкое увеличение к концу этого периода иммиграции из Персии, доля которой достигла 28%, из Турции - 9%, из Китая - 4,5% и Кореи - 4%.

И хотя доля немцев снизилась чуть ли не вдвое (до 35%), их численность и в этот период осталась самой высокой. Заметим, что по первой и единственной Всероссийской переписи населения в 1897 году в стране насчитывалось уже 1,8 млн. лиц немецкой национальности. Причем 77% из них приходилось на крестьян, которые играли немалую роль в российской экономике. Российские немцы, часть из которых приняла православие, вообще оставили заметный след в русской истории и культуре. Это Д. Фонвизин и А. Фет, К. Брюллов и И. Крузенштерн, П. Шмидт и Н. Бауман и многие, многие другие. Среди немецких иммигрантов и сейчас можно назвать немало имен, составляющих гордость нашей науки и культуры.

Немалый вклад в развитие сельского хозяйства Дальнего Востока внесли корейские и китайские иммигранты, хотя в целом значение иммиграции в освоении этого региона России было менее значительно, чем в центре.

Остановимся вкратце на иммиграции на Дальнем Востоке, на той самой «желтой опасности», о которой вновь заговорили в 90-е годы в связи с иммиграцией китайцев. Но исторически первыми были не столько китайцы, сколько корейцы, и именно они стали наиболее значимой группой, которая впоследствии стала неразрывной частью российского народа.

Заметим в связи с этой иммиграцией, что по мнению такого авторитетного автора, как В.В. Граве, корейцы представляли «несомненно полезный элемент». «Оседание корейцев - считал В.В. Граве - и связанное с ним приведение в культурный вид глухих мест в тайге, кроме пользы ничего принести не может и если бы вовремя было обращено на это внимание, то, несомненно, Приамурье не представляло бы ныне во многих местах пустыню, а ряд оазисов, возделанных корейцами, вокруг бы которых селились наши колонисты».

Но надо сказать, что была и другая точка зрения, представители которой обращали внимание на «желтую опасность» в лице корейцев, японцев и китайцев. Лучше всего эту точку зрения выразил генерал-губернатор П.Ф. Унтербергер, который 8 марта 1908 года писал министру внутренних дел России: «Захват значительных площадей корейцами равносилен ослаблению нашего положения на берегах Тихого океана. Рассчитывать, что корейцы, даже перешедшие в наше подданство и принявшие православие, будут ассимилироваться с русским населением нет никакого основания, так как опыт показал, что проживающие в Южно-Уссурийском крае уже 40 лет корейцы, за немногими исключениями, сохранили свою национальность в полной мере и остаются во всех отношениях чуждым нам народом…

Желтая опасность сильно грозит Приамурью, поэтому необходимо принимать против нее радикальные меры…» И далее добавлял: «Я предпочитаю пустыню, но русскую, чем край возделанный, но корейский».

Вместе с тем, несмотря на прямо противоположные мнения местных губернаторов и других представителей российской власти, был один общий момент, определяющий их политику в отношении корейцев и китайцев в целом, а именно: корейские переселенцы представляли собой самую дешевую рабочую силу для развития сельского хозяйства и всей экономической жизни Дальневосточного края. Однако в отличие от не менее дешевых китайцев и японцев, эмиграция корейцев в большей мере определялась их стремлением к постоянному жительству в России, к полной интеграции в российском обществе и с этой точки зрения данная эмиграция была важным демографическим фактором для Дальневосточного края.

Мы привели прямо противоположные мнения о роли корейцев в России не только потому, что они представляют исторический интерес. К сожалению многие вопросы, поставленные жизнью тогда, не были решены и позже уже в годы Советской власти, а часть из них не снята с повестки дня и в современной России. Более того, как мы уже отметили, проблемы «желтой опасности» вновь начинают активно обсуждаться в российском обществе, в первую очередь, в связи с наплывом, большей частью нелегальным, китайцев в Россию. И вновь, как и 120 лет назад существуют прямопротивоположные мнения по поводу китайской иммиграции. По мнению автора, лучшее решение «китайского вопроса» заключается в поощрении и развитии временной трудовой миграции китайцев под жестким государственным контролем. В противном случае, уже через 50 лет мы будем действительно иметь в Сибири и на Дальнем Востоке «край возделанный», но только китайский, что станет потерей многих природных богатств, началом распада России в тех территориальных границах, которые к настоящему времени еще сохранились. Другое неплохое решение «сибирского вопроса» поощрение миграции русского населения как из стран ближнего, так и дальнего зарубежья. Например, тех же духоборов и старообрядцев из Канады.

Говоря об иммиграции, необходимо сказать, что, наряду с положительными моментами, имели место и некоторые негативные последствия массовой иммиграции. В частности, в 30-летний период после Петра I происходит «засилье» иностранными учеными. Так, в середине XVIII века из 107 членов Академии Наук в С. - Петербурге лишь 34 были русскими. Вспомним в связи с этим яростную борьбу М.В. Ломоносова против иностранцев за утверждение в своем отечестве именно российских ученых, причем, не обязательно русских по национальности, но обязательно русских по духу, душой болеющих за российскую науку, за благополучие России. Можно назвать и такой отрицательный момент, как то, что на рубеже XIX - XX веков, сильный наплыв персов на юго-восток России и побережье Каспийского моря (более 170 тыс. человек), хотя и используемых в основном на черных работах, вел к понижению и без того низкой заработной платы, ухудшая тем самым условия рабочих, прибывающих туда из внутренних российских губерний. Аналогичное наблюдаем и на Дальнем Востоке, где китайцы получали значительно ниже русских рабочих, хотя и в этом случае это было в 3,5 раза больше, нежели у себя в Китае. Такая дешевизна труда китайцев, как и корейцев и японцев, вела к вытеснению российских рабочих из многих отраслей промышленности Дальнего Востока. А в конечном счете приводила к увеличению вывоза золота за рубеж. По оценкам, в конце XIX - начале XX веков за границу из этого региона России вывозилось иностранными рабочими по 6 млн. рублей в год. Такое положение становилось возможным по мере утраты контроля со стороны государства за иммиграционными процессами.

При этом надо подчеркнуть важную особенность данной иммиграции, а именно, ее, в основном, временный трудовой характер. Можно вообще утверждать, что иммиграция в Россию в целом была обусловлена в основном экономическими причинами, хотя имели место и политические мотивы, как в случае с болгарской эмиграцией из Турции или поселения в России греков и сербов, служивших добровольцами в наших войсках во время Крымской войны.

В связи с последним целесообразно сказать еще об одной группе «поселенцев», сыгравших впоследствии довольно заметную роль в политической жизни России. Речь идет о лицах еврейской национальности, первоначально оказавшихся на территории Российской Империи в значительном числе в результате 3-х разделов Польского государства между Россией, Пруссией и Австро-Венгрией, и, наконец, «Венского Конгресса» (1815 г.), в соответствии с которым «Царство Польское» полностью вошло в состав российской империи, а само польское государство прекратило свое существование более чем на 100 лет, на территории которого к этому времени проживала большая часть мирового еврейского населения. Ведь еще в начале 1776 года в России насчитывалось всего 7 человек еврейской национальности!, в то время как в Польше более 577 тыс., что, в частности, было обусловлено очень строгими ограничениями в отношении еврейской иммиграции. Известны, например, слова императрицы Елизаветы: «От врагов христовых не желаю интересной прибыли», которая таким образом пыталась оградить интересы русского капитала.

Их численность начинает возрастать во времена царствования Екатерины II, которая уже в 1791 г. приняла Указ, уравнивающий евреев в правах с купцами, ремесленниками и мещанами тех городов и местечек, в которых они проживали в момент, когда эти города и местечки, бывшие раньше польскими, стали российскими. Этому же способствовал и Указ Александра I от 1804 г., в соответствии с которым «все евреи могут быть принимаемы и обучаемы, без различия от других детей, во всех российских училищах, гимназиях и университетах». Не случайно уже к 1815 г. общее число евреев-русских подданных составило около 1,2 млн. человек.

По переписи 1897 г. численность лиц еврейской национальности составила 5,1 млн. человек. По данным известного еврейского демографа Я. Лещинского в 1915 г. их насчитывалось 5,5 млн. человек, не считая тех, кто эмигрировал в Америку в конце 19-го - начале 20-го столетий (по тем же оценкам свыше 1,5 млн.).

Наряду с поощрительными мерами с конца 18 в. все более начинают выступать запретительные акты против иммигрантов, которые зачастую были обусловлены политическими и военными соображениями, хотя экономический фактор все же, видимо, был преобладающим.

Так, уже в 1796 году, пытаясь предотвратить влияние Великой французской революции, принимаются ограничительные меры в отношении иностранцев. Можно отметить указ Александра I от 1804 года, в соответствии с которым число иммигрантов-поселенцев ограничивалось до 200 семей в год. При этом предпочтение отдавалось крепким хозяевам. Для новых поселений был выделен Новороссийский край (Одесса, Феодосия и др.).

В 1871 году принимаются существенно новые правила об устройстве иностранцев, становившихся при въезде «поселянами-собственниками», поскольку с 1842 года их иммиграция происходит не на казенные земли, как прежде, а на купленные ими земельные наделы. С 1874 года они начинают привлекаться к отбыванию воинской повинности, что, в частности, вызвало среди въехавших ранее иммигрантов определенный отток. Так, многие менониты, считающие использование оружия несогласным с их религиозными убеждениями, предпочли покинуть Россию, в которой они прожили уже свыше 100 лет.

1904-1916 годы - это время значительного сокращения иммиграции в Россию, что было обусловлено ухудшением политической и экономической ситуации, поражением в русско-японской войне, началом первой мировой войны. В эти же годы принимаются и наиболее одиозные указы в отношении иностранцев. Так, в 1916 году издается закон против «немецкого засилья», в развитие которого было подготовлено изгнание из Поволжья всех немцев, намеченное на апрель 1917 года. Свержение монархии помешало осуществлению этого «грандиозного» акта.

Но то, что не успел царь Николай II, то, что отложил Керенский, с успехом осуществил в 1941 году Сталин, правда, с тем отличием, что выслал всех немцев не за пределы страны, а в казахстанские степи. И вновь, как на примере эмиграционных процессов, наблюдаем удивительные аналогии в действиях власть держащих, несмотря на все их общественно-политические различия.

В целом же за рассматриваемый период чистая иммиграция в Россию составила около 4 млн. человек и в демографическом отношении она не оказала особо заметного влияния на численность населения страны, как это было, например, в США, куда за эти годы иммигрировало более 20 млн. человек. Но для отдельных регионов России, как в демографическом, так и в экономическом плане, роль иммиграции оказалась довольно значительной, несмотря на все те минусы, о которых шла речь выше.

Говоря об адаптации иммигрантов в России, для которой исторически была присуща многонациональная структура населения, можно отметить, что для простого русского народа, его лучших представителей интеллигенции, всегда была характерна терпимость и уважение к другим народам, населяющим Россию. Не случайно уже в царствование Екатерины II получают распространение термины «российский народ», «российское общество», неотъемлемым элементом которых стали и иммигранты. И, в первую очередь, те из них, для которых Россия стала Отечеством, а служение ему смыслом их жизни.

Позднее, уже в советское время была предпринята попытка трансформировать российское общество в новую социальную общность «советский народ». Однако, по существу, принимаемая «снизу», эта попытка наталкивалась на декларации «сверху». И не здесь ли корень национальных раздоров, буквально захлестнувших бывший Союз? И не умышленная ли политика власть держащих, как далекого и недалекого прошлого, так и настоящего, порождала и порождает национальный пожар, в котором, в конечном счете, неоднократно горели и сами его творцы?

Необходимо обратить внимание на то, что, наряду с иммиграцией иностранных граждан с начала XX века получает развитие и реэмиграция российских граждан, главным образом русских. Так, только в 1908-1910 гг. из США в Россию возвратилось около 15 тыс. русских. По статистике США, которая начала регистрировать реэмиграцию по странам с 1908 г., в 1911-1920 гг. число «русских реэмигрантов» (включай украинцев и белорусов) составило еще 69 тыс. В целом, по оценкам В.М.Кабузана, реэмиграция из США в Россию в XIX в. составила около 18% от общего числа российских эмигрантов в США. Определенная реэмиграция русских имела место и из других стран, куда мигрировали в этот период российские эмигранты.

В этот же период можно отметить и процесс репатриации российских граждан, который был обусловлен Первой Мировой Войной. По отдельным оценкам к 1918 г. в Россию было репатриировано 3,2 млн. российских граждан, главным образом из числа российских военнопленных.

С 1917 года политические и идеологические мотивы занимают главенствующее место в иммиграционной политике. Уже в декабре 1917 года принимается первое иммиграционное Постановление, резко ограничившее миграционный поток в Россию только политическими мигрантами. Надо сказать, что в первые годы советской власти десятки тысяч иностранцев, истинно верящих в социалистическую идею, устремились в Россию. Причем их прием в советское подданство был максимально упрощен, вплоть до принятия в советское гражданство даже тех из них, кто еще находился за границей, но изъявил желание ехать в Россию. Предоставление всех политических прав российских граждан иностранцам - рабочим было зафиксировано и в первой советской конституции (1918 год).

С введением НЭПа, наряду с политическим, начинает приниматься во внимание и экономический фактор. При этом больше руководствуются не классовой принадлежностью иммигрантов, а наличием у них соответствующих средств производства и капитала. В промышленность привлекаются иностранные специалисты, в которых Россия ощущала большую нехватку, в частности, в связи с массовой эмиграцией своих специалистов в первые годы советской власти.

Вновь возобновляется иммиграция корейцев, китайцев, в небольших размерах японцев и других на Дальний Восток и в Сибирь (соответственно 57,8 %, 41,3 %, 0,5 %, 0,4 %). В 1926 году здесь насчитывалось, например, уже более 169 тыс. корейцев, что более чем вдвое больше, чем в 1917 году. Из них 20 % к этому времени уже имели советское гражданство. В 1937 году большинство из корейцев были насильно переселены в Казахстан и Среднюю Азию. Не случайно из общего их числа в 439 тыс. в 1989 году 183 тыс. проживало в Узбекистане, 103 тыс. в Казахстане и всего 107 тыс. в России, причем на Дальнем Востоке лишь половина из них, многие их которых без советского гражданства.

С началом коллективизации кратковременный экономический период иммиграции в советскую Россию фактически заканчивается на нет: сходит иммиграция американских фермеров, значительно сокращается иммиграция специалистов в промышленность, от услуг которых совсем решили не отказываться, учитывая набирающую темпы индустриализацию. В начале 30-х годов полностью прекращается поток иммигрантов на Дальнем Востоке. Вновь во главу угла выдвигаются политические и идеологические мотивы. Так, согласно Положению о гражданстве от 13 июня 1930 г., убежище в СССР могли получить теперь только иностранцы, преследуемые исключительно «за революционно-освободительную деятельность».

В 20-е и 30-е годы имела место и относительно небольшая реэмиграция из числа эмигрантов «большой советской волны» 1917-1925 гг. Эту реэмиграцию можно разделить на две части. Первая часть, по численности очень небольшая (не более 300 человек), но очень значимая по социальному и профессиональному уровню. Среди наиболее известных людей можно назвать М.Горького, А.Тослстого, А.И.Куприна, М.И.Цветаеву, А.Н.Вертинского, Л.П. Красавина, И.Л.Кондакова, Д.П.Мирского и др. Вторая часть, состоявшая из военнослужащих-крестьян и служащих среднего звена, «случайно» оказавшихся среди эмигрировавших из России, была значительно больше, достигая, по оценкам, до 32 тысяч человек.

В 1936-1939 годах получает развитие многотысячная иммиграция испанцев, спасающихся от фашистского режима. Позже, в конце 40-х - середине 50-х годов, в Союз въехало около 120 тыс. армян из Сирии, Ирана, Греции и др. (всего за годы советской власти - более 170 тыс.), 70 % из которых поселилось непосредственно в Армении. В 60-е годы с приходом к власти в Греции «черных полковников» десятки тысяч греков иммигрировали в СССР. Подобная иммиграция, но в меньших размерах, имела место в последующие годы из других «горячих точек» планеты, например, курдов из Ирана.

Вместе с тем надо подчеркнуть, что часть из этих «политических иммигрантов» позднее с приходом к власти в странах выезда демократических режимов вернулись к себе на родину или, как армяне, выехали на Запад: во Францию, США, Австралию.

В целом за годы советской власти чистая иммиграция в страну составила порядка миллиона человек.

На этот же период приходится и самая объемная репатриация, связанная с окончанием Второй Мировой Войны и особым Соглашением о репатриации советских граждан в СССР, которое было заключено между ним и его западными союзниками по антигитлеровской коалиции. В соответствии с этим соглашением все советские граждане, оказавшиеся за пределами СССР (за исключением жителей земель, присоединенных в 1939-1940 гг.) в силу насильственного или добровольного выезда на работы в Германию обязаны были быть репатриированы в СССР, даже против воли тех, кто не хотел возвращаться обратно. В результате репатриация советских граждан составила к началу 50-х годов около 4,5 млн. человек. Можно отметить и небольшую реэмиграцию русских из Югославии численностью в 15 тыс. человек и несколько меньшую эмиграцию русских из Маньчжурии.

В 1981 году был принят новый закон о правовом положении иностранных граждан, который учитывал изменения, происшедшие в мире к этому времени, согласовывался с документами Хельсинского совещания 1975 года, и тем не менее, отвечая основным нормам международного права, он фактически не коснулся вопросов, например, индивидуальной трудовой иммиграции и в целом все-таки ориентировался на «закрытое» общество.

А вместе с тем, уже в середине 70-х годов в страну хлынул поток трудовых мигрантов из Болгарии, Польши, Румынии и других бывших социалистических европейских стран. Позже к ним прибавились рабочие из Кубы, Вьетнама, КНДР. Наконец, в самые последние годы появляются рабочие и специалисты из Китая, Турции, Австрии, Финляндии и других западных государств.

Всего на начало 90-х годов в стране насчитывалось более 200 тыс. иностранных рабочих и специалистов, причем значительная часть из них непосредственно в России.

С распадом СССР ситуация коренным образом изменяется, что было обусловлено и распадом социалистической системы в целом. Практически прекращается миграция в Россию из бывших социалистических стран, зато резко возрастает иммиграция из так называемого ближнего зарубежья.

С 1992 г. можно говорить об определенном росте иммиграции примерно на уровне 3-х тысяч человек в год (см. табл. 5), хотя есть и другие оценки, которые колеблются от 0,5 тыс. до 15 тыс. человек в год. Одна из особенностей этой иммиграции, видимо, состоит в том, что среди иммигрантов преобладают наши бывшие соотечественники, эмигрировавшие из б. СССР, кто добровольно, а кто и вынужденно, в 60-е – начале 90-х гг. И в этом случае правильнее говорить о реэмиграции, которая на наш взгляд, несмотря на относительно небольшие масштабы по сравнению с миграцией из стран ближнего зарубежья, представляет огромную значимость для современной России. Например, в каких стоимостных единицах можно измерить духовное возрождение России, обусловленное возвращением на родину в 90-е годы А. Солженицына и А. Зиновьева, В.Войновича и М. Ростроповича, М.Назарова и Г. Владимова, и других более или менее известных в России людей.

Многие ли знают о возвращении в Россию отца Александра, создавшего в 70-е годы в Нью-Йорке православный Свято-Серафимовский приход. После приезда в Россию он дарит знаменательную икону преподобного Серафима Саровского и весь иконостас Свято-Серафимовского храма Университетской церкви Святой Татьяны (МГУ), а сам с женой, умершей 2,5 года назад, поселился в Донском монастыре, где и по сей день помогает духовному возрождению России. Но особенно удивительна судьба сына отца Александра, Алексея Киселева, отставного генерала армии США, выпускника Колумбийского Университета, написавшего диссертацию о творчестве Андрея Платонова, воевавшего в 1992 г., как он говорит, за Россию в Приднестровье, и в настоящее время переехавшего на постоянное жительство в Красноярск. Имея, в частности, отношения с русским Фондом им. И.В.Кулаева, находящегося в США, А.А.Киселев при поддержке этого Фонда оказывает различную помощь нуждающимся людям, которых в России как никогда много.

И таких примеров, связанных с возвращением, с реэмиграцией наших соотечественников из стран дальнего зарубежья на историческую родину, могло бы быть несравнимо больше, если бы Россия наконец-то повернулась к ним приветливым и заинтересованным лицом; если бы была разработана четкая программа действий по их привлечению, по оказанию помощи желающим вернуться в Россию, желающим с ней сотрудничать и оказывать посильную помощь в ее духовном и экономическом возрождении.

в начало главы ¬