СЛОВО РЕДАКТОРА

    Александр Аркадьевич БОНДАРЕВ
    главный редактор журнала
    «Трибуна русской мысли»

Русское Зарубежье*

Впрочем, даже это самоочевидное заключение, которое делает каждый из нас время от времени, может быть истолковано по-разному – в зависимости от наших идейных предпочтений, личного опыта и особенностей мировосприятия. Для людей, придерживающихся либеральных воззрений, признание этого факта означает не что иное, как признание приоритета прав личности, которые для закоренелого либерала, несомненно, выше интересов государства, общества и тем более народа. Для человека,  которому не чуждо щемящее чувство личной сопричастности к судьбе своего народа (а без этого чувства не следует рассчитывать и на уважение, как к другим народам, так и других народов), жизнь в разных измерениях означает совсем иное – признание права самобытных культур на существование и сосуществование. Без этого права и права личности – блеф. В разных измерениях живут верующие и атеисты: только духовному взору открывается и предначертанность бытия, и подлинные истоки социальных катастроф: маловерие и богооставленность. В совершенно разных мирах, иногда уже в нескольких поколениях, живут и российские соотечественники, насильственно разделенные труднопреодолимыми границами – государственными и социокультурными. 

Время лишь усугубляет наслаивающиеся различия, так же, как и постоянное "промывание мозгов", которое производят своим согражданам "властители дум", вооруженные медиа-технологиями. Новоявленные мессии от СМИ, которые поставлены педставлять интересы той или иной идеологической корпорации, с одинаковым успехом помогают народам либо напрочь забыть о национальных корнях, что позволяет политикам произвольно перекраивать этно-культурное пространство мира, либо убедить податливые массы в их избранности, что также помогает политикам держать общество в повиновении и закреплять проведенный раздел. От этого воздействия уйти простому обывателю, с вытравленным православным самосознанием, практически невозможно, поскольку и самопревозношение, и упование на собственное "апостольство" – страсти, которым трудно противиться.

Подобное псевдоапостольство, к сожалению, является весьма распространенной чертой современного "россиянина". Новоиспеченные "апостолы", недавно принявшие крещение или уверовавшие в какую-нибудь новую концепцию (а выбор «заразных теорий» велик – от свежих образчиков псевдомарксизма до "кашперизма"), с поразительным и неиссякаемым  энтузиазмом учат весь остальной "погрязший во грехе мир", абсолютно не обращая внимание на его культурно-исторические традиции, образованность и просвещенность. Современные российские "носители истин" столь разительно напоминают адептов идеи "мировой революции", что лишь отвращают от России остальной мир, ставя русских вновь и вновь в положение народа, у которого действительно нет друзей, "кроме армии и флота".

А меж тем, по индексу государственной коррумпированности (главного показателя "честности" государства) Россия в 2009 году заняла 147-е место из 180 (рядом с Сирией, Бангладеш и Кенией)...[2] Со слепой настойчивостью кормчие новой России пытаются найти решение этого вопроса в правовом поле, пытаясь тем самым посадить на скамью подсудимых тень государства. Однако, как заявил в недавнем интервью "Русской линии" профессор МГУ В.Н.Расторгуев, рассчитывать на то, что мерами закона можно подавить коррупцию, очень наивно – коррупция в России значительно глубже: «в нашем законодательстве есть значительный процент того, что можно смело называть неправом, но неправом санкционированным, которое всеми признается как право. К тому же сами законы разрабатываются и утверждаются в значительной степени теми, кто называет себя политической «элитой». Они считают себя "избранниками народа" или просто "избранными", а на основании этого имеющими право исключительно под себя подкладывать и общество, и законы, и государство». Совершенно очевидно, что коррупция – это не правовое понятие, а соответственно без таких не правовых понятий как "честь" и "национальное достоинство" – вопрос не решить, хотя для современной российской "элиты" все они – категории абстрактные. Именно об этом говорил в недавней дискуссии известный писатель Даниил Гранин, которого при всем желании трудно заподозрить в антипатриотизме. Он задал риторический вопрос: что должны будут защищать ребята, которые идут в армию, в этой стране? «Олигархов? Бюрократов? Возможность подзаработать? Ведь защищают сокровенный смысл жизни... Что происходит сегодня? Я думаю, мы присутствуем при истреблении любви к Отечеству, гибели ее. Мне все труднее объяснить даже самому себе – за что сегодня любить свою страну? ... Плевать мне на ваш всеобщий кризис! С Россией что-то другое происходит, она угасает не вместе с миром, а сама, в одиночку».[3]

Увы, даже массовое возвращение к истокам, к православной вере, сопровождается иногда в России болезненными отклонениями и страстями. Для большинства людей, родившихся в СССР, знакомство и погружение в Православие наступило в сознательном возрасте, когда за плечами уже был значительный период жизни, прожитой совершенно в иных условиях, построенной на иных принципах и канонах. Душа, внезапно погруженная в новое состояние, не впитавшая опыт отцов и не прошедшая должной адаптации, естественно не может сразу влиться в совершенно новую для нее "среду", так как духовное развитие человека – путь долгий, для прохождения которого нам собственно и дается жизнь. Состояние новообращенного подобно той ломке, которая хорошо описана в работе известного итальянского врача и философа Роберто Ассаджиоли "Нервные заболевания при духовном росте". Почти все мы через это прошли, и, наверное, покривим душой, если будем утверждать, что знакомство с Православием в зрелом возрасте не было для многих "шоком" и испытанием. Стремление любой ценой исправить мир – "болезнь революционеров", следствие собственной душевной поврежденности и подсознательного желания исправить себя. И напротив, согласие с собой – отличительная особенность характера благородного.

***

Но вернемся к сути проблемы: мы говорим о главной отличительной особенности современной России и ее главной беде – разобщенности или разделенность русского народа. Когда же произошло это разделение? Попытки найти конкретную дату или исторический период времени явно заводят в тупик. Многие говорят, что раскол русского народа произошел во времена Петра Великого. Другие возражают: нет, это декабристы привнесли в Россию масонский дух, с него и начались нестроения в обществе. Некоторые ведут отсчет от января 1905 года, а другие с февральской революции или октябрьского переворота 1917 года. Ну, а кто-то верит в то, что все началось с распада СССР в 1991 году, и во всем виноват А.Чубайс. Даже краткое перечисление этих «реперных» точек российской истории, показывает, что «взрывоопасные» противоречия в обществе существовали практически всегда. Тем не менее, вплоть до Гражданской войны (1918-1921) российское общество сохраняло пусть и поврежденное, но не растраченное национальное единство, несмотря на его социальную неоднородность. Взрыв, разрушивший это единство, произошел в 1917 году.

Чтобы ответить на вопрос, что же было причиной взрыва, воспользуемся аналогией. Таким аналогом может служить ядерная бомба. Всем известно, что до тех пор, пока ее отдельные элементы находятся в разрозненном (рассоединенном) состоянии и занимают определенное положение в корпусе бомбы, она не взрывоопасна. Но стоит лишь соединить эти части и довести их общую массу до «критической», бомба взрывается. Естественно, для этого еще нужен детонатор. Так и в случае социально разнородного общества. До тех пор, пока государство поддерживает и регулирует иерархию отдельных социальных групп, оно тем самым помещает их в надлежащее место единой государственной системы ("корпуса государства"). В этом случае в обществе сохраняется если и не мир, то, по крайней мере, относительная стабильность. Но стоит встряхнуть эту конструкцию, декларировав "всеобщую свободу, равенство и братство", стоит соединить несоединимое – соединить то, что должно занимать свое определенное место в государстве, – происходит социальный взрыв.[4] Гражданская война 1918-1921 гг. – яркое этому свидетельство. Ей предшествовала революция, сыгравшая роль детонатора.

Несомненно, это был взрыв. Общество раскололось, не в силах больше нести в себе набравшие критическую массу социальные противоречия. Однако, как и при любом взрыве, оно раскололось не по заданной схеме, а разлетелось на множество беспорядочных осколков. Эти осколки, также беспорядочно, стали затем соединяться в самые разнообразные группы, и примыкать к той или иной из воюющих сторон на фронтах Гражданской войны.   

Очень трудно определить ту социальную границу, по которой тогда происходило разделение между людьми. Зачастую брат воевал с братом, а отец с сыном. «В Красной армии служили 70-75 тыс. (т.е. 30%) всего старого офицерского корпуса России (из них 14 тыс. до этого были в Белой армии). В Белой армии служили около 100 тыс. (40%) таких офицеров. Остальные бывшие офицеры уклонились от участия в военном конфликте. В Красной армии было 639 генералов и офицеров "царского" Генерального штаба, в Белой – 750. Из 100 командармов, которые были в Красной армии в 1918-1922 годах, 82 были ранее "царскими" генералами и офицерами. Можно сказать, что цвет российского офицерства разделился между красными и белыми пополам» – пишет в своей книге "Неполадки в русском доме" С.Г.Кара-Мурза.

На основании этого автор делает вывод: «В Гражданской войне народ России раскололся не по классовому признаку». Однако, согласиться с этим утверждением уважаемого корифея социально-исторической словесности не получается, хотя бы потому, что так не считали сами большевики. Войну они объявили не кому-нибудь, а классовым врагам. А в подтверждение этому, в дальнейшем, они физически истребили практически весь офицерский состав Красной Армии из числа бывших офицеров царской армии. Но это было потом, а сразу по приходу к власти они принялись истреблять дворянскую аристократию, духовенство, купцов и буржуев, а затем очередь дошла и до зажиточных крестьян – кулаков.

Да, на этапе Гражданской войны трудно было найти классовую границу разделения между людьми. Достаточно вспомнить служившего в Красной армии генерал-адъютанта Брусилова или князя Мещерского, который командовал бывшей императорской яхтой "Штандарт", переделанной в минный заградитель. Но и происхождение таких лидеров Белого движения, как генералы Алексеев, Деникин, Корнилов было далеко не аристократическим. И, тем не менее, это была война классовая, так как ее обусловили социальные, то есть классовые причины, да и марксизм, послуживший теоретической основой "красных", по-другому называют "учением о классах". «Мы на гибель всем буржуям – мировой пожар раздуем» – декламировали в те годы большевики, вынашивая планы "мировой революции", ошалевшие от учиненной ими кровавой бойни и одурманенные реками пролитой крови.

Классовая природа Гражданской войны отчетливо проявилась позже, когда стали зримы масштабы и характер Русской эмиграции, когда русский народ разделился не условно (умозрительно), а реально. Из тех, кто покинул Россию осознанно или по принуждению, процент людей дворянского происхождения и интеллигенции (впрочем, тогда эти понятия были почти неотделимы) был несравнимо выше, чем среди тех, кто остался. К числу осознанно избравших изгнание трудно отнести рядовой состав Белой Армии, вынужденно последовавший за своими командирами.

Почему же тогда во время Гражданской войны «цвет российского офицерства разделился между красными и белыми пополам»? Причина, конечно, была в непонимании последствий этого социального взрыва большинством как современников, вовлеченных в водоворот событий, так и сторонних свидетелей. Общество к 1917 году накопило массу неразрешенных социальных проблем. Все хотели перемен. Но во что выльется Революция, вряд ли понимали даже сами ее организаторы.  Поэтому на этапе Гражданской войны разделение между людьми происходило скорее не по социальному, а по мировоззренческому или цивилизационному принципу[5]. Даже некоторые представители высшей дворянской знати в те суматошные, пропитанные духом обновленческого романтизма дни, носили на груди алые революционные банты.

Гражданская война обусловила беспрецедентное для России, да и всей мировой истории, разделение народа. Число русских, покинувших Россию в 1918-1922 гг., составило примерно 1,6 млн. человек[6] – их-то и принято считать Первой волной эмиграции, которая положила начало образованию Русского Зарубежья. Надо заметить, что численность дореволюционной эмиграции (1900-1917) была также весьма внушительна (около 1,7 млн. человек), но к Русскому Зарубежью она имела косвенное отношение, так как, например, в 1901-1910 гг. в США прибыло 704,2 тыс. евреев, что составило 44,1 % всех российских переселенцев.

Вслед за первой была Вторая (послевоенная), Третья (диссидентская) и Четвертая (смешанная) волны эмиграции. Последняя – четвертая полностью не ослабла и по сей день. Эти волны вымывали из русского народа не только "ловцов удачи", но по какому-то роковому стечению обстоятельств – наиболее талантливых и совестливых его представителей. Показательным примером является так называемый "философский пароход". Точнее их было два – два немецких пассажирских рейса, на которых неугодные коммунистическому режиму "антинародные" элементы были доставлены в 1922 году из Петрограда в Штеттин. Всего к первой депортации были приговорены 225 человек, из которых 45 человек были врачами. Среди депортированных были также ученые и педагоги, 11 профессиональных философов. В числе тех, кто был вынужден покинуть Родину, значатся Н.А.Бердяев, С.Е.Трубецкой, Ф.А.Степун, П.А.Сорокин, протоиерей Сергий Булгаков, И.А.Ильин, С.Л.Франк, Н.О.Лосский. Этих людей сегодня знают во всем мире и называют гордостью русской школы религиозной мысли. Их судьбы сложились по-разному, но они сложились несравненно лучше, чем судьбы тех, кто остался.  Были расстреляны не покинувшие страну П.А.Флоренский, Г.Г.Шпет, М.С.Фельдштейн. Умер от голода Л.М.Лопатин. В 1930-х был арестован А.Ф.Лосев. Был выслан со всеми, но затем жил и работал в Вильнюсе Л.П.Карсавин. Однако классовая ненависть захвативших власть большевиков достала его и там. После войны он был репрессирован и умер в лагере.

А какие имена блистали в те годы в музыкально-артистическом мире! Несравненный Ф.И.Шаляпин, гениальные композиторы И.Ф.Стравинский, С.В.Рахманинов, С.С.Прокофьев (в 1932 г. вернулся в СССР), А.К.Глазунов. Международный успех имели хор донских казаков С.Жарова, церковный хор Н.Афонского, многие певцы, дирижеры, музыканты, художники, чьи картины и сегодня украшают престижные музеи Европы и Америки. Особо стоит отметить "Русский балет" С.П.Дягилева со звездами мировой величины. Блистали солисты и других русских балетных школ А.Павловой, М.Кшесинской, Дж.Баланчина, С.Лифаря. До нас дошло высказывание последнего: «мировой балет всей первой половины XX века есть создание балетных сил русской эмиграции». Были известны несколько русских театров. Во Франции жили чемпион мира по шахматам А.А.Алехин, выдающиеся литераторы И.А.Бунин, И.С.Шмелев, Б.К.Зайцев, A.M.Ремизов, Д.С.Мережковский, З.Н.Гиппиус, Марк Алданов, Г.В.Адамович, В.Ф.Ходасевич.

Россию покинуло множество выдающихся ученых, которые учавствовали в закладке фундамента американской науки и технологии: И.И.Сикорский, Н.П.Зворыкин, С.П.Тимошенко, Г.А.Гамов, П.Б.Струве, Ф.Г.Добржанский, А.Н.Прокофьев-Северский. После распада СССР, начиная с 1991 г, из России уехало около 400.000 талантливых ученых и инженеров. По словам  академика С.П.Капицы, половина руководства "Майкрософта" – наши люди. Недавно на юбилей академика Г.И.Абелева из за рубежа приезжали его ученики – цвет мировой молекулярной биологии[7]...

И в дальнейшем Россия продолжала терять своих лучших сыновей. Достаточно вспомнить судьбу А.И.Солженицына и М.Л.Ростроповича.

         Однако романтизировать "белую эмиграцию" совершенно не хотелось бы. Так или иначе, но это были люди, покинувшие страну не по своей воле – многие из них были пропитаны ненавистью к новому режиму, и иногда эта ненависть их так переполняла, что она переплескивалась за края идеологических расхождений во взглядах. Н.А.Бердяев писал по этому поводу: «Тип "белого" эмигранта вызывал во мне скорее отталкивание. В нем была каменная нераскаянность, отсутствие сознания своей вины и, наоборот, гордое сознание своего пребывания в правде... Было что-то маниакальное в этой неспособности типичного эмигранта говорить о чем-либо, кроме большевиков, в этой склонности повсюду видеть агентов большевиков. Это настоящий психопатологический комплекс, и от этого не излечились и поныне»...[8]

И, тем не менее, это было сообщество людей, объединенных памятью о своей Родине-России, спаянных желанием и надеждой вернуться, неприятием нового коммунистического режима, желанием бороться с ним до победного конца. В первые годы эмиграции, многие из них смотрели на создавшуюся ситуацию, как на кошмарный сон, и не верили, что коммунистический режим в России продержится сколь-нибудь долго. Поэтому они держали наготове собранные чемоданы. Но, увы... Время шло, а ситуация не менялась. Кошмарный сон обернулся явью, и все иллюзии окончательно рассеялись, после зверской расправы над царем Николаем II, показавшей истинное лицо новых хозев России. Русская эмиграция начала приходить в себя и осознавать, что пришло время строить новую жизнь в эмиграции. А началось это строительство с закладки и обустройства Православных церквей.

На вопросе становления Православия в Русском Зарубежье хотелось бы остановиться отдельно. Первое, о чем следует сказать, что разделение в среде духовенства в процессе Гражданской войны произошло отнюдь не из-за религиозных (канонических) разногласий. Таких понятий как экуменизм, сергианство, Всемирный Совет Церквей, прославление Новомучеников и Исповедников Российских в те годы не существовало. Однако духовенство, а затем и церкви разделились, как разделился и весь русский народ. Одна из частей духовенства, которая впоследствии образовала Русскую Православную Церковь заграницей (РПЦЗ), ушла в эмиграцию вместе с той частью русского народа, который не смог остаться в России. Фактически, разделение церквей произошло в 1927 году, сразу после подписания заместителем Местоблюстителя Патриарха Митрополитом Сергием (Страгородским) известной Декларации о лояльности советской власти. Эту Декларацию, подписанную заместителем Местоблюстителя еще при жизни самого Местоблюстителя Патриаршего Престола – Митрополита Петра (Полянского), не признало и отвергло 40 епископов РПЦ в России и 32 епископа РПЦ Заграницей. Таким образом, это не была соборная декларация РПЦ, и даже не декларация большинства епископата РПЦ. То же самое можно сказать и о последующих выборах Митрополита Сергия в Патриархи при Сталине – это не было соборным актом всей Русской Православной Церкви, и даже не было актом большинства епископата.

Но в рамках обсуждаемой нами темы ("Русское Зарубежье") более важен не столько сам факт разделения духовенства в Годы гражданской войны, сколько то, что на этапе разделения в церкви не было сколь-нибудь существенных канонических противоречий. Причины разделения были чисто политические, социальные. Митрополит Антоний (Храповицкий) в своем архипастырском Послании от 1930 года писал: «Православные христиане! Вставайте все против красного Антихриста! Не слушайте ничьих призывов примириться с ним, от кого бы сии призывы не исходили! Нет мира между Христом и Сатаною. Властию, данною мне от Бога, разрешаю и освобождаю всех верующих от присяги, данной Советскому самозванному Правительству, ибо Христиане Сатане – не подданные. Властию, данной мне от Бога, благословляю всякое оружие, против красной Сатанинской власти подымаемое, и отпускаю грехи всем, кто в рядах повстанческих дружин или одиноким народным мстителем сложит голову за русское и Христово дело».

Впоследствии, между клириками Московской Патриархии и РПЦЗ шла непримиримая, сначала заочная (т.к. не было канонического общения), а потом и очная, дискуссия о том, кто же поступил более "исповеднически" – те, кто ушел, или те, кто остался. Для нас сегодня важны не доводы сторон, а факты иного рода. Во-первых, разделение духовенства произошло одновременно с разделением русского народа, и связано не с каноническими расхождениями – оно было неизбежным результатом Гражданской войны, что и повлекло за собой возникновение Русской эмиграции. Во-вторых, гражданская война имела классовую природу, о чем не следует забывать даже убежденным противникам марксистской теории классов.

Эти обстоятельства отчасти объясняют природу тех разногласий, которые возникли на этапе переговоров об объединении церквей. Природа их в подсознательном сомнении многих мирян, да и значительного числа клириков РПЦЗ, в том, что будет совсем не сложно склеить две части церкви, и уж тем более две части русского народа путем подписания каких-либо актов. Здесь скрыта и причина ссылок на канонические препятствия для общения. Однако, зачем же их надо ставить во главу угла в вопросе единства церкви, если их не было на этапе разделения народа и церквей?

Никто не отрицает важность разрешения церковных противоречий по вопросам сергианства и экуменизма (участия МП в ВСЦ). Но совершенно очевидно, что это внешние проявления той болезни, корни которой глубоко уходят в историю. Невозможно вылечить сыпь на коже больного, появившуюся вследствие болезни органов пищеварения или нарушений деятельности эндокринной системы, путем наружных примочек или втирания в кожу каких-либо мазей. Хоть и они необходимы, для полного излечения...

***

Однажды, в беседе с блаженной памяти митрополитом Лавром я пожаловался ему, что в приходе, где я в то время был старостой, не утихают волнения по поводу самой церкви и управления церковным имуществом. Страсти разгорались даже во время богослужений, да так, что и молиться было невмоготу. И тогда он, предварительно рассказав мне жития некоторых святых отцов, затворяющихся для молитвы в пустыне или глухом лесу, просто мне сказал: «Молиться надо там, где молится»...

Разве не обладают в этом отношении миряне теми же правами, что и священнослужители, многие из которых даже в высоких чинах «метались» от одного к другому, в поисках своего места в церкви? Биография блаженной памяти митрополита Евлогия – одна из иллюстраций этому[9] – от Московской Патриархии к РПЦЗ, затем обратно в МП, а оттуда в Константинопольский патриархат, и снова – в Московскую Патриархию.

Разумеется, в действиях иерархов церкви иногда просматриваются и соображения политического характера. Но как должны вести себя простые прихожане, когда политическая логика вмешивается в дела церкви, в сокровенный мир религиозного сознания и чувства каждого из нас? Практика показывает, что иногда эти чувства мирян, особенно с раннего детства впитавших в себя православие, бывают выше политических соображений. И тогда, действия иерархов не всегда признаются всеми мирянами. Не случайно после подписания Акта о каноническом Общении 17-го мая 2007 года часть приходов РПЦЗ вышла из состава Зарубежной Церкви. Да и как можно было принять то, что еще совсем недавно порицалось и отвергалось собственным же церковноначалием? Разве предмет этих порицаний был устранен?

И вместе с тем следует сказать: нет ни одного клирика или мирянина РПЦЗ, который выступал бы против самой идеи объединения Церквей. Все понимают, что это необходимо и что это нужно всем русским людям. Однако далеко не все понимают, как можно склеить разделенный в ходе Гражданской войны русский народ простым подписанием даже самого важного и ответственного документа.

Я присутствовал в Храме Христа Спасителя на подписании Акта 17 мая 2007 года. Вглядываясь в грустное, то ли от усталости, то ли от болезни, то ли от самой грусти лицо Митрополита Лавра, я поймал себя на мысли: «Вот совершается величайшее событие в жизни Русской Православной Церкви. За этим подписанием стоят чаяния миллионов русских людей на воссоединение. При этом "посредниками" русского народа выступают смиреннейшие карпаторос – митрополит Лавр и, родившийся в Эстонии потомок германского дворянского рода фон Ридигеров – смиреннейший Патриарх Алексий». И конечно, тогда я не знал, что Первоиерархом РПЦЗ станет еще один смиреннейший человек – митрополит Иларион, родившийся в Канаде, но с корнями из Волыни, входившей в состав Польши в те годы, когда ее покинули его родители...    

            Да, может быть не все и не так сложилось, как хотелось бы, но времени у Русского Зарубежья на дополнительные раздумья не было ни тогда, ни сейчас – оно уходит, как и само Русское Зарубежье. Тогда я не знал, что времени тогда не оставалось также ни у Святейшего Патриарха Алексия, ни у блаженной памяти Митрополита Лавра...

  ***

«Белая эмиграция», Русское Зарубежье – Русь уходящая... Они уходят вместе с уходом того основного критерия, который был в основе их образования – борьба с ненавистным им коммунистическим режимом. Люди, лишенные родины, жили надеждой на смену строя в России и, соответственно, на возвращение. И вот, строй сменился, но надежды на возвращение не оправдались. «Мне некуда возвращаться – я уже у себя» – сказал в беседе один из потомков русского старинного дворянского рода Н.М.Осоргин, рожденный в Париже и ныне живущий там, в возрасте 85 лет[10]. Причина взаимного непонимания между русскими, разделенными не только границами, но историей и временем, очевидна: «Мы живем в изолированных друг от друга социумах, у нас разные воспоминания, разные радости и разные травматические синдромы. Да и жизнь требовала от нас разных качеств и вырабатывала разные привычки. Поэтому совсем неудивительно, что бывший советский гражданин и потомок «белых» эмигрантов, даже говоря на одном и том же русском языке, по сути дела плохо понимают друг друга» – пишет в статье этого номера «Россия и русский мир» – профессор А.Л.Андреев. Однако, при этом мало кто задумывается и осознает  (а те, кто об этом знал и помнил – «уж далече»), что в основе современного разделения русского народа лежат те же причины, которые разделили его во времена Гражданской войны.

            Непонимание этого, с беспросветным упорством побуждает патриотические силы возрождать то, что навсегда ушло вместе с той частью народа, который уже в России не живет.

Все размышления о возрождении России сегодня, по сути, вновь сводятся к поиску «магической» русской идеи, с обретением которой современные патриоты всех мастей и ориентаций надеются найти панацею от великой беды русского разделения. Один за одним выходят в свет многочисленные тома под многообещающими названиями: "Проект Россия", "Русская доктрина", "Русская нация" и т.п., которые затем лишь ложатся на полки библиофилов и пополняют архивы патриотических изданий, удивляя их авторов и читателей своей бесплодностью. Бесплодными оказываются и бесчисленные митинги и демонстрации русских патриотов, равно и тех, кто себя к ним причисляет, – от коммунистов до ультра-правых. Причина, думается, одна: при всем желании невозможно возродить то, что ушло, и чего – нет!

Ни у кого не вызывает сомнений то, что специфику любой страны определяет народ её населяющий. Если сейчас в Россию переместить все население Индии или Китая, Россия в тот же момент превратится в одну из этих стран. Не спасут ни географические, ни природные особенности. Не спасут и православные храмы, которые сразу же будут перестроены в соответствии с конфессиональными предпочтениями новых граждан страны, как это случилось с храмом св. Софии в Константинополе, когда он стал Стамбулом. Все это заставляет задуматься, насколько правомочен сегодня призыв П.Б.Струве: «России нужно возрождение, а не реставрация»?

Сберечь и возродить государство – задача, которая по плечу только самому народу. Но где этот народ, если за последние 80-90 лет произошли столь глубокие и качественные изменения всей социальной структуры, менталитета, духа нации? Эти изменения сопровождались невиданным по своим масштабам и целенаправленности истреблением, в том числе и физическим, целых сословий, классов и отдельных групп, манипулированием коллективным сознанием и такой мощной идеологической обработкой, что ее действительно можно сравнить с «генной модификацией» души.

Чтобы прояснить ситуацию и попытаться найти подходы к решению проблемы, вновь воспользуемся аналогией. Возникновение в начале ХХ-го века волновой, а затем квантовой механики, объединившей ее с классической (линейной), было обусловлено невозможностью, объяснить с помощью линейной механики целый ряд физических явлений.  Шрёдингер впервые показал, что волновая механика и линейная механики математически эквивалентны... В обществе, как и в природе, также порой невозможно объяснить некоторые процессы только линейными законами, как это пытаются сделать некоторые историки, историософы, экономисты, социологи и другие ученые. Также как сосуществуют линейная и волновая теории объяснения физических законов природы, так очевидно имеют право на сосуществование поступательная (эволюционистская) и циклическая модели объяснения закономерностей социальной жизни – от механизмов социализации и формирования человеческой личности до зарождения, становления и гибели культур, государств, цивилизаций.

Циклы эти измеряются, конечно, не герцами (количество колебаний в одну секунду), но годами, столетиями, и тысячелетиями. Так например, человеческому организму Господь отпустил около восьмидесяти: «Дней лет наших – семьдесят лет, а при большей крепости – восемьдесят лет; и самая лучшая пора их – труд и болезнь». (Пс. 89, 10)[11]. Правда в Библии описаны случаи, когда люди жили по двести, по пятьсот и более лет, а в жизни нам приходится сталкиваться со случаями, когда люди умирают и в младенческом возрасти, но при этом неизменным остается то, что все люди все же заканчивают свой земной цикл, уходя в вечность. На своем жизненном пути, каждый человек проходит период расцвета, зрелости и заката. Люди зрелого поколения помнят периоды своей жизни, когда они могли "вслепую играть сразу на нескольких шахматных досках", когда писались стихи, сочинялась музыка, создавались живописные образы, когда они летали и во сне и наяву... Но, к сожалению, никому еще не удавалось сохранить такое состояние в зрелые и преклонные годы. Закат и последующая смерть – неизбежны...

В обществе также наблюдается цикличность, которую мы зачастую не хотим замечать, и просто отвергаем в своих рассуждениях о судьбах государства и его будущем. Цивилизационную теорию государств разрабатывал Лев Гумилев, показав, что примерный цикл одного государства от его рождения до смерти составляет около одной тысячи лет. Он объяснял существование такого рода циклов так называемой пассионарностью, когда в обществе на первом этапе его формирования, то есть на этапе создания государства, возникает движущая сила развития, зиждущаяся на энтузиазме, таланте и вдохновении народа, строящего новое сообщество себе подобных людей, свойственная любой молодости. Но достигнув определенного расцвета, происходит старение и последующее умирание, как государств, так и целых цивилизаций.

Каждый из нас понимает, что цикличность – неумолимый закон, подчиняющий и ограничивающий жизнь человека и социума, но верить этому как-то не хочется, особенно, когда речь идет о близком и родном, ­– о Родине... Не хочется верить и Льву Гумилеву с его цивилизационной теорией и рассуждениями о естественных границах жизнеспособности этнических систем, которые, прожив более тысячелетия, слабеют подобно тому, как «на организменном уровне благородная старость, эквивалентная фазе инерции, сменяется дряхлостью, т.е. обскурацией». Различия «между этнической системой и особью, – по мнению Гумилева, – заключается лишь в том, что этнос может стать реликтом, а человек – только трупом». Верить такой прогностической логике не хочется, но, к сожалению, главный признак приближающейся развязки, на который указывал Гумилев, уже трудно не замечать: «снижение уровня пассионарного напряжения этнической системы сказывается, прежде всего, на поведенческом стереотипе не народных масс, а правящей элиты»…

Разумеется, временные исчисления престают быть точными и достоверными, когда направлены на измерение истории народов и цивилизаций, а сами способы оценки фактов, свидетельствующих о трансформации одной системы в другую, явно далеки от совершенства и простой научной корректности. Но есть некие реперные точки, по которым можно выявить если не закономерность, то доминирующую тенденцию, отделив один период в жизни общества и государства, характеризующий специфику этнической системы, от другого. Если отсчитать 1.000 лет от прихода Рюриков в 862 году, который условно связывается с возникновением Русского государства, то 1862 год был отмечен острейшей полемикой в печати и обществе, соотносимой, по сути, со сменой политических ориентаций в обществе. А поводом для полемики стал выход в свет романа И.С.Тургенева "Отцы и дети". К этому следует добавить, что всего за год до выхода книги, в известной степени тогда уже разделившей Россию на части, была проведена реформа, отменившая крепостное право и положившая начало становлению капиталистической формации в стране, и, по сути, разрушившая основы того государства, которое строилось при "рюриковичах" и "романовых". Последующие революционные события были уже "запрограммированы" и неизбежны, закрепив общую тенденцию крушения государства, на руинах которого в ХХ веке было построено другое государство – СССР. Крушение Союза с потерей огромных территорий, возвращением имени "Россия" по отношению к части России исторической, и риторикой нуворишей о новом возрождении страны (все это происходит на фоне продолжающегося распада и бесконтрольного разрастания коррупции) лишь подтверждают вывод: тысячелетний рубеж стал роковым для России.

Разделение Христианской церкви на Западную и Восточную, также положило начало новому устройству уже значительно более обширной группы людей, на межгосударственном пространстве. Условно можно считать, что это разделение произошло в 1054 году, года папские легаты объявили в соборе св. Софии в Константинополе о своем нежелании подчинятся воле Патриарха Михаила. Однако, фактически разногласия между папой римским и патриархом Константинополя начались раньше. И разве не бросается в глаза то, что происходило это, спустя одно тысячелетие после учреждения на Земле Церкви Христовой?

Так стоит ли с таким упорством настаивать на возрождении того, что безвозвратно ушло?  Стоит ли с таким упорством пытаться объяснить квантовые и волновые явления в природе с помощью законов Ньютона? Несомненно, на месте безвозвратно ушедшей – прежней России, строится  – новая страна с тем же названием, ибо само сообщество людей, ее строящих, кардинально отличается от того, которое было в прежней России. А.И.Солженицына больше всего пугало в судьбе России утрата ее идентичности и то обстоятельство, «что из нее со страшной силой вымывается культура, что господствует власть денег, и огромные отрасли промышленности находятся в криминальных руках, что духовность подавлена масскультурой и шоу-бизнесом».[12] И все эти опасения сегодня столь же актуальны, как и вчера. Может быть, мы наблюдаем сложнейший и противоречивый процесс, когда одновременно осуществляется строительство нового государства с названием "Россия" и разрушение, демонтаж прежнего государства с тем же названием?

Многие жители России сейчас постигают азы Православия, открывая для себя и в себе духовные силы, что, несомненно, способствует усилению уровня "пассионарности" народа. Идет смена поколений: даже среди тех миллионов людей, которые родились в новых условиях, многие уже ушли в мир иной. Эти мощные людские волны, как морские прибои, смыли прежнюю Россию вместе с людьми, которые принесли ей мировую славу. Сейчас уже в России такие не родятся. Но родятся другие – возможно не менее достойные, но другие. Может быть, Господь и попустил величайшие испытания для России, унесшие десятки миллионов жизней – казненных, изгнанных, отчаявшихся и оклеветанных собственной родиной, чтобы не возродить, но построить новую Россию, дав тем самым миру еще один шанс услышать голос Православия?

Этому можно возразить словами Н.А.Бердяева из «Философии неравенства»:  «в нацию входят не только человеческие поколения, но также и камни церквей, дворцов и усадеб, могильные плиты, старые рукописи и книги, и чтобы понять волю нации, нужно услышать эти камни, прочесть истлевшие страницы»... Но именно потребность «услышать эти камни» и вынуждает говорить о современной России как об иной стране, хотя дан этот духовный слух немногим. Конечно, нынешняя Россия территориально унаследовала огромные пространства, завоеванные и добровольно присоединенные, заселенные и русифицированные усилиями многих поколений русского народа, или, как теперь принято говорить, россиян. Однако Российская Федерация, возникшая в 1991 году после распада Советского Союза, – это, несомненно, новое и молодое государство, столь же мало похожее на прежнюю Россию, как и бывший СССР походил на Российскую империю.  

А что же "Русское Зарубежье"? Хочется верить, что в потомках русских эмигрантов вместе с верностью Отечеству небесному сохранилась любовь к Отечеству земному, память о вере отцов и дедов – православии – способность «услышать эти камни». Активный участник белого движения В.Даватц писал: «В "русском исходе" – ушли со своих насиженных мест миллионы людей, людей совершенно различных общественных положений, занятий, партийных группировок, навыков, вкусов, образования. Люди эти рассеялись по миру, неся с собою всюду элементы старой русской культуры, спасенной от катастрофического шквала. И потому, куда бы они ни заносились, они несли с собой аромат родины, который вытравливался дома огнем и мечом, и казались не столько противниками "власти", сколько хранителями национальной традиции»[13]. Но с каждым годом их становится все меньше и меньше. Уплывающий град Китеж, под названием «Русское Зарубежье» стремительно исчезает и практически сейчас уже ушел под воду. Сейчас, как отмечено в одной из статей этого номера,[14] более принято говорить о "российской" диаспоре, образовавшейся в результате кончины Российской империи, а затем распада СССР, и образования в результате этого огромной части (25 миллионов!) русского народа, оказавшегося за пределами России. Однако при этом, все же не надо забывать, что эта часть народа – сообщество людей русских,  сообщество – молодое, с присущим ему качеством "пассионарности". Как оно будет развиваться в дальнейшем, покажет время. Несомненно – одно: эта составная часть русского народа является, особенно в условиях демографического кризиса современной России, важнейшим банком человеческих ресурсов.

 ***

Е.Н.Трубецкой в своей книге "Смысл жизни" писал: «В учении о первозданном Адаме находят себе выражение две глубоких религиозных интуиции – интуиция  общности человеческой природы и интуиция свободы как начала греха. Мы, люди, не изолированные индивиды, а род, т.е. некоторое органическое целое, связанное общностью жизни, передающейся от предков к потомкам: поэтому и дела наши – не только результат самоопределения отдельных индивидов, но вместе с тем и выражение общей жизни, проявляющейся во всех. Эта общность жизни обусловливается общностью ее источника, единством происхождения от общего родоначальника. Возводя к этому общему источнику передаваемое из поколения  в поколение извращение человеческой природы, мы  ощущаем  и  самый наш  грех как продолжение и развитие греха первородного»...

Этот источник наполняет жизнь разных, непохожих друг на друга людей, живущих в "разных мирах или измерениях", общим смыслом, дает им силы для духовного совершенствования во имя спасения души. И цель эта, единая для всех православных христиан (как и для всех верующих в Бога людей), настолько велика и значима, что на второй план уходят все разделения, обусловленные государственными границами, "несоизмеримостью" бытия разделенных народов, да и вообще какими бы то не было различиями человеческой сущности.

При этом единстве, человек не может быть "унифицирован".  Это может лишить его главной движущей силы ("разности потенциалов") в процессе его духовного совершенствования, ибо, когда все одинаковы, то и стремиться не к чему. Миф о "всеобщем равенстве", питавший бунтарский дух революционеров всех мастей и времен, всегда понуждал этих мятущихся вольнодумцев становиться на путь богоотступничества. Как во времена Французской так и Русской революций, борьба с религией и церковью (а затем и с национализмом) с неизбежной логикой следовали из основополагающего, лукавого и поистине дьявольского по своей искусительной силе девиза революционеров – "всеобщая свобода, равенство и братство". Это ли не есть свидетельство тому, что идея всеобщей унификации человека, получившая современное воплощение в демократических принципах построения государства,  противна Божьему промыслу. И задаешься вопросом: может быть, подсознательное стремление к сохранению своей индивидуальности, во имя достижения общей для всех людей высшей цели – спасения души, и было той главной и глубинной причиной, которая побудила часть русского народа пойти на гибель и изгнание, и которая обусловила раскол русского народа?

Рене Декарт отрицал принцип абсолютного движения относительно пространства, в котором нет возможности оценить меру локального движения одного объекта относительно другого: «Если из двух человек один движется с кораблем, а второй стоит неподвижно на берегу…, то нет никакого преимущества ни в движении первого, ни в покое второго». Такой подход к рассмотрению движения, в данном случае исторического, несомненно, применим к различным ветвям русского народа – современной России и Русскому Зарубежью. Однако при этом, кто движется, а кто остается в покое – вопрос дискуссионный. Ясно одно: любой корабль рано или поздно должен причалить к берегу, а поскольку «нет никакого преимущества ни в движении первого, ни в покое второго», в выигрыше, с точки зрения сохранения государствообразующего этноса, окажется тот, кто в наибольшей мере сможет сохранить характерные черты своего рода. Как ни парадоксально, но за рубежом они иногда сохраняются лучше. Но, разумеется, не всегда и не везде, а «иногда»...

При этом еще и еще раз хочется вернуться к бессомненному положению Ф.М.Достоевского о том, что «быть русским – значит быть православным». Без православия русскость просто исчезает и превращается в «россиянство». И в этом смысле все русские люди едины, независимо от того, где бы они не находились. Высшая цель каждого, верящего в Бога человека, тоже едина – спасение души. Но к достижению этой цели каждый идет своим индивидуальным путем, при том, что путь этот весьма узок: пост, молитва и благие дела. Цель спасения души настолько велика и первостепенна, что на пути ее достижения, каждый человек, как сказал блаженной памяти митрополит Лавр, вправе «молиться там, где ему молится», а для этого – выбирать соответствующие место и окружение. Только тогда, когда это будет осознано как самим народом, так и правящей элитой, "Русский мир" в рассеянии сущий сможет вернуться в границы исторической России. И только тогда сможет произойти реальное, а не "бумажное" воссоединение русского народа! Уважение каждой отдельной личности, и социальная стратификация – вот что должно лежать в основе стабильного и полноценного государства.  Там где это есть – мир и процветание. Там где этого нет – война и разруха, ибо "там царство разделено само в себе".