Стальной Клинок Русской Поэзии

/Поэты Русского Зарубежья XX века/

Дорогой читатель! Перед Вашими глазами подборка стихов, написанных некогда для нас кровью верных сердец, для которых поэзия не была профессией и литературой, как, например, для прославленного Набокова или увенчанного признанием Георгия Иванова. Эта поэзия почти забыта в Зарубежье и малоизвестна в России, но ценность и подлинность её - несомненна. Это состояние души. Это писалось без оглядки на цензуру и мнение критиков. В нарде говорят - как Бог на душу положил. Именно Дух Божий говорит в этих строках любви и верности Распятой Родине.          

И теперь в новых политических условиях Россия нуждается в таком слове. Страшный XX век неприкрыто-цинично убивал тело России, взрывали и осквер­няли храмы, искажали историю, сажали в тюрьмы и расстреливали за правду и смелое слово. Но в Евангелии сказано, не бойтесь убивающих тело, бойтесь убивающих душу. Ныне изощрённо и обезболивающе-коварно покусились враги Божии и враги России на душу человека. Может быть, поэтому мы не знаем благородных и жертвенных людей способных на подвиг за честь Родины? Элита выродилась? Поэты измельчали? Народ устал от лжи и национального унижения?

Нет! Это недостаток Веры. Если мы веруем в Бога и безсмертие души, мы примем, как венец, дар безыскусных строк публикуемых здесь поэтов, мы вберём в себя силу их чувств и станем такие же , как они - Русскими без страха и упрёка. Им было не легче, чем нам. Да, в России няне живется хуже всех именно Русским. Но не потому ли, что Русские сами уже почти сог­ласны быль без нации? Даже реклама с международным акцентом...

Прочтите же эти строки, изгнанных чужебесием с родных гнёзд, рассеян­ных по всему миру, но оставшихся русскими, поэтов! Они с нами, а мы с ними! Россия вместе с Русским Зарубежьем - великая сила, способная вернуть и приумножить былую славу, доблесть и красоту!

По каторгам горя, чужбин и Сибири

Мы Бывшей России забыть не смогли,

За веру распятой, единственной в мире...

Укрытую в сердце, от смерти спасли!

Мы помним о Боге. Мы помним о долге.

Нас мало осталось, но с нами Господь!

Пусть мы обнищали, худы и убоги,

Но в этом и сила - врага побороть.

Кровавое войско убелится нами,

Державу и Скипетр подымет страна!

И Русская слава, и Русское знамя

Наденут, как прежде, кресты-ордена!

                                                Нина Карташова, ваша поэтесса, Москва, 2009г.

Сергей Бехтеев (1879 – 1954)

История рода Бехтеевых восходит к середине XV века. Среди его пращуров стольники, стряпчие, воеводы русских царей, верой и правдой служивших на протяжении веков трону и государству Российскому. Сергей Сергеевич Бехтеев родился  в родовом имении Липовка Орловской губернии. Обучение проходил в знаменитом Царскосельском лицее в Санкт-Петербурге. Затем он поступает служить в подшефный Ея Императорскому Величеству кавалергардский полк. В 1918 г. Сергей Бехтеев вступает в Добровольческую армию, и воюет  в ней с 1918 по 1920 год. Был участником первого "Ледяного" 80-дневного похода. В рядах Белой армии поэт отступает в Крым. В ноябре 1920 года он навсегда покидает Россию, отплыв со множеством русских изгнанников на пароходе из Керчи в Турцию. Затем вместе с врангелевскими частями он нашёл прибежище в Сербии неподалеку от г. Нови Сад.  В 1929 года С.С.Бехтеев переезжает во Францию, где до последних дней служил ктитором храма во имя Державной Иконы Божией Матери г. Ниццы, оставаясь неизменно преданным православию и монархии. Поэт скончался в Ницце, где был похоронен на русском православном кладбище "Кокад". На надгробии высечены слова: "Царский поэт.
Офицер Белой армии. Корнет".

Не должен, не может
Народ мой великий
Бесовское рабство влачить,
Он все одолеет, он все превозможет,
Сумеет себя воскресить.

Он встанет из праха,
Воскреснет из тленья,
С очищенной скорбью душой,
Познавший обиды и ужас паденья
В пучине крамолы людской.

Ведомый ко благу Господней десницей,
Сквозь дебри житейских невзгод,
Он встанет как Лазарь,
Из смрадной гробницы,
И к Божьим стопам припадет.

Во имя безумной идеи "свобод"
В крови задыхается русский народ,
Безсильный сорвать свои путы,
Безсильный злодеев из царства изгнать,
Безсильный за правое дело восстать
В годины невиданной смуты.

Деля меж собою по вкусу жранье,
Над падалью громко кричит воронье,
Справляя свой праздник кровавый.
Слетаются гости на радостный пир,
В Россию их шлет за поживою мир
Для хищной, бесстыдной забавы.

Под алчные крики, насмешки и гам
С торгов достаются «друзьям» и врагам
Клочки оскверненного тела.
Железные клювы клюют и клюют,
Когтистые лапы безудержно рвут,
Работая нагло и смело!..

О, люди! О, братья! Забудем раздор!
Ведь тризна злодеев – наш русский позор,
Глумленье над трупом любимым.
Пора помириться! Довольно молчать!
Ведь это же нашу несчастную Мать
Насилуют в доме родимом!

Жидовин

И много понтийских Пилатов,
И много презренных Иуд
Отчизну свою распинают,
Христа своего предают!..

           Граф А.К. Толстой

По русскому вольному краю,
Верхом на двуногом осле,
Народный герой разъезжает
С проклятым клеймом на челе. 

На нем пулеметные ленты,
Жидовский простой лапсердак,
Винтовка, ручные гранаты
И красный дурацкий колпак. 

Он едет и в ведро и в стужу,
Он едет и ночью и днем.
Болтаются красные тряпки,
Бубенчики пляшут на нем. 

Куда богатырь не приедет,
Везде ему царский почет.
Честит его хлебом и солью
Свободный российский народ. 

Гогочут подростки и бабы,
Толпясь и вертясь вкруг него;
За штоф с самогонкой сажают
И слушают речи его. 

И всюду сбирает он вече,
Сгоняя на площадь людей:
Зовет к грабежам и насилью
Во имя свободных идей. 

Пророчит им рай коммунизма,
"Товарищам" счастье сулит,
Землей голытьбу наделяет,
Буржуям расправой грозит. 

Смеется он нагло над верой,
Кощунство с святыней творит,
Насилует совесть людскую
И Бога открыто хулит. 

Он злобу в толпе распаляет,
Он алчность плодит в торгаше
И будит свирепого зверя
В юродивой, темной душе. 

Разносятся пьяные крики;
Гудит заунывный набат;
Идут обитатели хижин
Войной на владельцев палат. 

Клокочет вражда вековая;
Беснуется пьяный народ;
Сбылись предсказания Кагала -
Нет Бога, Царя и господ! 

С торгов продается Россия;
Проклятьями дышат уста;
И вновь распинают евреи
На новой Голгофе Христа. 

Хохочет злодей-самозванец,
Гарцуя на сером осле:
Теперь он хозяин всесильный
В святом златоглавом Кремле. 

Колпак он бросает дурацкий,
Сломив векового врага,
И кажет бесовские знаки -
Залитые кровью рога. 

И нагло кричит, издеваясь:
"Примите ж мою благодать;
Скорей батожьем добивайте
В крови распростертую Мать! 

Ко мне, мои верные слуги,
Великая, вольная новь!
Из кубка железного пейте
Священную русскую кровь. 

Забудьте величье и славу
Далеких, отживших времен,
Заветы народных героев
И память их светлых имен: 

Пирует жидовское племя,
Глумясь над святыней Креста,
Глумясь над распятой Россией,
Россией Царя и Христа!..

Сбылось предсказанье Мессии,
И «тьма» пересилила «свет»!
Явился Антихрист в России —
Кровавый тиран Бафомет.
Крамолой все царство объято,
Нет буйствам и распрям конца;
Брат поднял десницу на брата,
Сын поднял свой меч на отца.
И режутся русские люди,
И бьются два стана врагов;
От слез надрываются груди
У сирот-малюток и вдов.
Но дьявол не спит и не дремлет,
Он полон коварства и зол,
На Церкви он руку подъемлет,
И рушится Божий престол.
Справляют свой праздник злодеи,
Сжигая культуру в огне,
И новый удар иудеи
Готовят Христовой стране.
Народ обратился в лагуну,
Он прет из далекой глуши.
Китаец спасает коммуну,
Пируют в Кремле латыши.
Трепещут от стонов застенки,
За пыткою пытка спешит,
И выкрик неистовый: «К стенке!»
Из дьявольской пасти звучит.
Ликует Антихрист-Иуда,
Довольный успехом побед.
Свершилось вселенское чудо,
И царства христьянского — нет!
Гремит сатана батогами
И в пляске над грудой гробов
Кровавой звездой и рогами
Своих награждает рабов.
И воинство с красной звездою
Приняв роковую печать,
К кресту пригвождает с хулою
Несчастную Родину-Мать!

+++

В убогом рубище, нагая,
Моля о хлебе пред толпой,
Стоишь ты, наша Мать родная,
В углу с протянутой рукой.

И в дни народной деспотии
В бродяге нищенке простой
Никто не узнает России
И не считается с тобой.

Да будут прокляты потомством
Сыны, дерзнувшие предать
С таким преступным вероломством
Свою беспомощную Мать!

Молитва

 
Посвящается Их Императорским
Высочествам Великим Княжнам
Ольге Николаевне и Татьяне Николаевне

Пошли нам, Господи, терпенье,
В годину буйных, мрачных дней,
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей. 

Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейства ближнего прощать
И крест тяжелый и кровавый
С Твоею кротостью встречать. 

И в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и униженья
Христос, Спаситель, помоги! 

Владыка мира, Бог вселенной!
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной,
В невыносимый, смертный час... 

И, у преддверия могилы,
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молится кротко за врагов!

 
(Стихотворение "Молитва" было послано в
октябре 1917 г. через графиню А.В.Гендрикову Их
Императорским Высочествам в г. Тобольск - С.Бехтеев)  

 Я  твердо верю
 

Я твердо верю - день настанет,
Пройдет пора кровавых смут,
И перед нами в вечность канет
Слепой и дикий самосуд. 

Я твердо верю - близко время,
Когда обманутый народ
Стряхнет мучительное бремя
Всех преступлений и невзгод. 

Я твердо верю - Русь Святая,
Как феникс, встанет из огня,
И вновь воскреснет жизнь былая
В лучах блистательного дня.
 

†††

Арсений Несмелов (1889 – 1945)

Арсений Иванович Несмелов (Митропольский) родился 8 июня (по ст. стилю) 1889 года в Москве в дворянской семье статского советника, прошел обучение во Втором Московском и Нижегородском Аракчеевском кадетских корпусах. В звании поручика Царской армии А.Несмелов участвовал в боях Первой мировой войны. Затем – воевал в рядах Белой гвардии, в войсках адмирала Колчака и Дальневосточной республики. Участвовал в Ледяном походе.  После установления советской власти на Дальнем Востоке А.Несмелов жил во Владивостоке под надзором ОГПУ без права выезда. В 1924 году, заблаговременно узнав о готовившихся новой властью расправах над бывшими белогвардейцами, покинул Родину и через глухую тайгу, через советско-китайскую границу и гаоляновые джунгли сумел добраться до Харбина. После вступления советских войск в Харбин в августе 1945 г. Несмелов был арестован и переправлен в Советский Союз. Жизнь его оборвалась в том же году в тюремной камере НКВД.

КТО ПРОТИВ НАС ?!

Ну, соратник, руку!
С новою весною,
С вербой опушившей
Русские поля!..
Ветер новой жизни
Взвился над страною
Вздрогнула, проснулась
Русская земля.
Ну, соратник, в ногу!..
Сплоченные, строем
По дорогам русским
Отобьем мы шаг…
Мы идем к победе
Мы ряды утроим,
Будет юной силой
Опрокинут враг…
Ну, соратник, к счастью!..
К Родине, России,
Ибо, верно, близок
Осиянный час!..
Милые, родные,
Русские, стальные,
Коль Россия с нами
Кто же против нас?!

ВЕЛИКИМ ПОСТОМ

Как говорит внимательный анализ, -
За четверть века беженской судьбы
(Не без печали и не без борьбы)
От многого мы всё же отказались.
Но веру нашу свято мы храним,
Мы прадедовский бережем обычай
И мы потерь не сделали добычей
То, что считаем русским и святым.
Хотя бы взять начальные недели
Вот этого Великого поста:
Мы снова у подножия Креста,
Постимся мы, говеем, отговели.
Чем нам трудней, тем крепче вера в нас.
И в этом, думается, наша сила:
Как древних предков, нас благословила
Твоя рука, Нерукотворный Спас!
С какою бы гримасою суровой
Грядущий день ни выходил из тьмы,
Но русской вере не изменим мы
И не забудем языка родного!

СЛОВО И ДЕЛО

Не от голода – от скуки
Кровь сосут из сердца, суки!
Видеть русских на коленях
Очень любит это племя!
Душат Правду ложью злою!
В мозг ползут нечистой тлёю!
Порожденье тьмы и грязи!
Бесовского блуда князи!
Но придет и наше время!
Встанет Родина с коленей!
С глаз коросту! Нечисть – с тела!
Память. Слово. Долг.
И дело.

МЫ

Голодному камень – привычная доля.
Во лжи родились мы. Смеемся от боли.
Глаза застилает гнилая короста.
Стоять на коленях удобно и просто.
Бессильные слезы у нас в горле комом.
И только для слабых нам правда знакома.
Течет вместо крови по жилам сивуха.
Дыша перегаром, мы сильные духом.
Голодному – хлеба, а вольному – воля!
Рожденные ползать – завидная доля!


МОЕМУ НАРОДУ

Иль ты устал, могучий мой народ?
Иль тяготы борьбы хребет тебе сломили?
Упал на дно веков ли, потерявши брод,
И память о тебе развеется подобно горстке пыли?
Твой слышу ропот, но невнятен он.
Врагов твоих насмешки громче. Ликованье – злее.
Врагов, что сокрушал ты испокон…
Ужель сейчас они тебя сильнее?
Воспрянуть! Распрямиться! Задышать!
Их раскидать, как псов смердящих свору!
Или рабом приниженно дрожать,
Не внемля предков горькому укору?
О, мой народ, уставший от борьбы!
Ржавеет щит. И меч тебе не нужен?
Сон. Отдых. Смерть. В подарок от судьбы
Уставшему – быть Воином и Мужем!

†††

Павел Булыгин (1896 - 1936)

Изгнанникам

 
“Здесь терпенье и вера святых”
Апокалипсис.

 
Больное время. Люди - лишь названье.
Звериное рычанье нищеты.
Ненужное нелепое страданье.
Предчувствие ползущей пустоты. 

Шутов продажных гнусное кривлянье.
Надежд опавших блёклые листы.
Бойцов последних скорбное молчанье.
Растут, растут могильные кресты.

О, вы, кто сохранили и в изгнаньи
Лампадное мерцанье чистоты,
В ком не угасло тихое сиянье
Родимой православной Красоты,

Храните веру в светлое призванье:
К Престолу Русь идёт путем страданья.

 
E.И.В. ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ
АЛЕКСАНДРУ МИХАЙЛОВИЧУ
 

В сплетениях изменчивых путей,
Томясь тяжёлою медлительностью тела,
Душа тоскует вяло и несмело
О прежней окрылённости своей.

Но мы не брошены – есть в мире голоса,
Как вешний колокол, они  зовут к надежде,
Закатная прощает полоса...
Я всё пойму, лишь вслушаюсь, как прежде.

Как хорошо и как просторно жить!
Пределов нет и временна безкрылость.
Нельзя о Родине Лазоревой забыть...
Есть голоса... Храни их Божья Милость!

+++

 Как хочется домой, как тяжела чужбина!
Я так измучился на жизненном пути.
Моих полей широкая равнина,
Мои леса, о, если б к вам уйти! 

Мой тихий дом, моя семья родная,
Я вижу вас в печальном грустном сне.
Как рвётся к вам моя душа больная!
Мне тяжело – молитесь обо мне...

 
†††

Алла Головина (1909 – 1987)

Алла Сергеевна Головина (урождённая баронесса Штейгер, во втором браке де Пелиши) – родилась селе Николаевка Черкасского уезда Киевской губернии.  В 1920 г.  эмигрировала с семьёй в  Турцию, жила в Чехословакии, во Франции (с 1934 г.), в Швейцарии (с 1939 г.) и в Бельгии (с 1955 г.).

Шаги эпохи тяжелей,
Чужую жизнь обеспокоив,
Пусть свищут ветры из щелей
В бессонных лагерях изгоев.
Здесь не смыкали глаз еще,
Не выходила смерть отсюда,
Здесь перебитое плечо
Привычно поджидает чуда.
Но близок час, когда с земли
Их увезут в ночи угрюмой
Серебряные корабли,
Неузнаваемые трюмы...
В последний раз они, томясь,
Пойдут покорно и без жалоб...
Но ангелы счищают грязь
С воздушных мостиков и палуб...
Земля дымком пороховым
Покроется, но будет просто
Увидеть райский полуостров,
Сказать - Эдем; подумать - Крым...
Там над землянкой - тишина,
И там выходит из окопа
Такая райская весна,
Трава такая Перекопа...

+++

По радио холодный русский голос
Не признает, что Севастополь пал.
Душа моя, должно быть, раскололась,
Пока ты в Белой армии не спал.
Как бились страшно наши под Каховкой,
Мучительно отстаивали Крым.
Серебряною маленькой подковкой
Луна всходила через белый дым.
На кладбище о Блоке ты заспорил,
Пока к утру не начался погром,
История рассудит. Рок ускорил
Возмездие. И вот - последний гром.
Тень Врангеля взметнулась над Востоком:
- Эвакуируйте в порядке Крым. -
Идут татарья. Но на льду широком
Ливонских рыцарей мы победим.

 
†††

Валерий Перелешин (1913 - 1992)

Настоящее имя – Валерий Францевич Салатко-Петриище родился в Иркутске и происходил от старинного польско-белорусского рода. В 1920 эмигрировал с матерью в Харбин, где окончил гимназию и юридический факультет (1935), после чего начал изучать китайский язык и китайское право. В 1939 переехал в Пекин, а в 1943 -  в Шанхай. С 1950 года жил в США, а в 1953 переселился в Бразилию, овладев также и португальским языком; всю последующую жизнь прожил в Рио-де-Жанейро, где преподавал русский язык.

ИЗГОЙ

Изгнанником, бродягой, чужаком
Я прошагал по рытвинам и шпалам,
Но с верностью, хотя бы только в малом,
И с Пушкиным, читаемым тайком. 

Останься же, Россия, родником,
Не слившимся с разливом небывалым,
И шелести — в обиду карнавалам —
Мне на ухо запретным шепотком! 

Китай — любовь! Бразилия — свобода!
А только я не видел ледохода,
И соловей не пел в моем саду. 

Я сыт, одет. И все же нет желанья
На жимолость, рябину, лебеду
Наклеивать латинские названья!

ГАЛЛИПОЛИЙЦЫ

По трапу медленно всходили,
Последний завершая путь,
И горсточку заветной пыли
Украдкой прятали на грудь.

Ни пестрых бантиков в петлицах,
Ни белизны прощальных роз.
Ведь те, кто плачут на границах, —
Те плачут кровью вместо слез.

 Платочки не благоухают
Провинциальным цветником,
Такие слезы вытирают
Армейским грязным рукавом.

И, отвернувшись без оглядки
И обратись лицом на юг,
Галлиполийской лихорадки
Дыханье ощущают вдруг.

С тех пор сердца бесславно тлеют
По всем краям чужой земли,
С тех пор униженно дряхлеют
В Бизерте наши корабли.

С тех пор натуги, и усилья,
И жалкие цветы наград,
А мы, как мельничные крылья,
Все возвращаемся назад —

К далеким дням борьбы и страха
И слышим дым пороховой,
Склонясь над горсточкою праха
Уже седою головой.

†††

Николай Туроверов (1899 – 1972)

Николай Николаевич Туроверов — уроженец станицы Старочеркасской, донской казак. Перед войной он закончил реальное училище, и с началом войны в 1914 г. поступил добровольцем в Лейб-гвардии Атаманский полк. Закончил Новочеркасское военное училище. После Октября вернулся на Дон, и в отряде есаула Чернецова сражался с большевиками. Участвовал в Ледяном походе, был четырежды ранен. В ноябре 1919 г. стал начальником пулеметной команды Атаманского полка – награжден Владимиром 4-й степени. На одном из последних пароходов врангелевской эвакуации покинул Крым.    Затем был лагерь на острове Лемнос, Сербия, Франция. Во время Второй Мировой войны воевал с немцами в Африке в составе 1-го кавалерийского полка французского Иностранного легиона, которому посвятил поэму "Легион". Вернувшись в Париж, активно участвовал в жизни белоэмигрантов-казаков. Создал "Кружок казаков-литераторов", возглавлял Казачий Союз, был главным хранителем уникальной библиотеки генерала Дмитрия Ознобишина.  Поэт умер в Париже и похоронен на знаменитом кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Однолеток

Подумать только: это мы
Последние, кто знали
И переметные сумы,
И блеск холодной стали
Клинков, и лучших из друзей
Погони и похода,
В боях израненных коней
Нам памятного года
В Крыму, когда на рубеже
Кончалась конница уже.
Подумать только: это мы
В погибельной метели,
Среди тмутараканской тьмы
Случайно уцелели
И в мировом своем плену
До гроба все считаем
Нас породившую страну
Неповторимым раем.

Крым

Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня;
Я с кормы все время мимо
В своего стрелял коня. 

А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Все не веря, все зная,
Что прощается со мной. 

Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою.
Конь все плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою. 

Мой денщик стрелял не мимо -
Покраснела чуть вода...
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.

+++

Я знаю, не будет иначе.
Всему свой черёд и пора.
Не вскрикнет никто, не заплачет,
Когда постучусь у двора. 

Чужая на выгоне хата,
Бурьян на упавшем плетне,
Да отблеск степного заката,
Застывший в убогом окне. 

И скажет негромко и сухо,
Что здесь мне нельзя ночевать,
В лохмотьях босая старуха,
Меня не узнавшая мать.

†††

 
Марианна Колосова (1903 – 1964)

Марианна Колосова (Римма Ивановна Виноградова, в замужестве Покровская) родилась на Алтае. Происходила из рода кубанских казаков. Её отец – священник был убит воинствующими безбожниками, а её жених, белогвардейский офицер, был расстрелян чуть ли не на её глазах. До Гражданской войны жила в Барнауле. После разгрома белых она навсегда покинула Россию, перебравшись вместе с анненковцами в Китай, сначала в Джунгарию, а затем в Харбин, где начала издавать свои стихи. Современники называли её «бардом Белой армии» и харбинской Мариной Цветаевой. После оккупации Харбина японцами она в 1934 г. вместе с мужем, бывшим офицером Белой армии А.Н. Покровским перебралась в Шанхай. В 1949 году Китай стал коммунистическим, и семья Покровских уехала сначала на Филиппины, затем в Бразилию. В конце 50-х они окончательно осели в Чили. Скончалась Марианна Колосова в Пуэнте-Альто, пригороде Сантьяго. На табличке, прикрепленной к могильному кресту, имеется надпись: «Русская национальная поэтесса».

Утомленная долгой борьбою,
Боль и страх от врагов затая,
Как щитом, я укроюсь Тобою,
Православная вера моя!
И во мраке глухом преисподней,
И в просторах безбожной страны
Осененная волей Господней
Не погибнет душа без вины.
Я упасть под мечом иноверца
И сгореть на костре не боюсь
За Христово пронзенное сердце -
За тебя, Православная Русь!

Неотрывная

Не пленница и не рабыня,
Но каждый час и каждый год
Я от рожденья и доныне -
Твоя, великий мой народ!

Русь, о тебе вдали тоскую,
Любовью кровною люблю,
На веки вечные родную,
На веки вечные мою!

И в грохоте чужих историй
Твоя история близка.
Твоё-моё и наше горе.
Твоя-моя - одна тоска...

И в ненависти не одна я:
Мой дух в холодной тьме узрел,
Как отдает моя родная
Своих героев на расстрел...

Национальные герои
Прославят родину мою.
Им вечный памятник построю
И цоколь песней обовью!

Путём героев

Склоняюсь пред бумажным ворохом,
Чтоб от забвения спасти.
Той крови цвет, тот запах пороха,
Те легендарные пути...

Чтоб над исписанной бумагою
Другие, головы склонив,
Прониклись той, былой отвагою,
Почувствовали тот порыв.

И в каждом доме, в каждой комнате,
Где люди русские живут,
Пускай звучит печально: «Помните
Погибших подвиг, жизнь и труд».

Пусть эта память, как бессонница,
Тревожит шепотом людей,
О том, как гибла наша конница
От большевицких батарей...

Устали от житья унылого,
От горьких и голодных дней,
Но тень погибшего Корнилова
Нам стала ближе и родней.

Смерть за Россию - доля Царская!
И помнить будем мы в века
О том, что пули комиссарские
Пронзили сердце Колчака!

Уйти от омута нелепого,
От этой будничной тоски -
Погибнуть гибелью Кутепова
От злобной вражеской руки...

От себялюбия унылого
Веди нас, Божия рука,
Путем Кутепова, Корнилова
И адмирала Колчака!

Люди нынче измельчали…

Люди нынче измельчали,
Скучно Музе меж людьми…
Уходи от злой печали
И меня с собой возьми.

И от этой серой пыли,
От ненужной суеты
Ты уходишь? Не в скиты ли?
Полно, где теперь скиты?!

Удивленные, большие
Глянут очи на меня.
Кто ты? Тихая Россия?
Или молодость моя?

Потайной из рая дверцей
Вдруг выходит Гумилёв,
С большевицкой пулей в сердце,
Беспощаден и суров.

Гневом-горечью сгорая,
Потемнее выбрав ночь,
Он ушел тайком из рая,
Чтобы Родине помочь.

У него ли за плечами
Блещут светом два крыла?
О душе его ночами
Пели гимн колокола…

На геройство не готова,
Но за боль моей любви —
Светлой смертью Гумилёва
И меня благослови!