Нужны стратегические приоритеты…

Наталья Яковлевна Лактионова

канд. ист. наук, ст. научный сотрудник
Института международных экономических
и политических исследований РАН

Россия в системе евразийских координат 

Важнейшие стратегические задачи, связанные с укреплением российской государственности, стоят перед постсоветским сообществом.  Однако о реальных достижениях на этом направлении  говорить не приходится. Россия до сих пор не имеет никакого осмысленного внешнеполитического курса, никакой стратегии, кроме прагматического лавирования.  «В ХХI  веке Америка  будет развиваться против России, за счет России и на обломках России» – такова мрачная перспектива страны, обрисованная небезызвестным З.Бжезинским. Однако серьезных адекватных мер для предотвращения подобного сценария в действиях руководства современной России не просматривается.  Внешняя политика ее не имеет никаких стратегических прорывов или даже каких-то многообещающих тенденций.

В пространном документе, подготовленном по инициативе Президента РФ российским МИДом и поименованном как «Обзор внешней политики Российской Федерации»[1], помимо анализа внешнеполитической деятельности РФ, были также намечены основные направления внешней политики страны на перспективу. Причем в преамбуле этого документа констатируется, что «сильная, более уверенная в себе Россия стала важной составной частью позитивных перемен в мире». При этом не ясно, что за позитивные перемены в мире и в чем, собственно, проявила себя «сильная» Россия, по периметру границ которой обустраиваются базы НАТО,  а  на повестке дня стоит вопрос о размещении в странах ЦВЕ элементов системы  ПРО.

            Удручает очередная констатация «фундаментального значения демократии и рынка как основ общественного устройства и хозяйственной жизни», но еще больше настораживает та роль, которую солидное внешнеполитическое ведомство отводит Российской Федерации на постсоветском пространстве: «Залогом лидерства России на пространстве СНГ могло бы быть создание привлекательной для партнеров реалистичной модели эволюционного перехода к полноценным рынку и демократии. У нас есть основания исходить из того, что “европейский выбор” России разделяется обществом и политическими элитами других государств Содружества».  То есть России,  в соответствии с ее «европейским выбором», предлагается роль лидера для интеграции стран СНГ в Европу. А зачем в таком случае этим странам Россия?  Или ее задача – подготовить для Евросоюза более комфортные условия для колонизации ею постсоветского пространства? Попутно заметим, что ссылка на «общество», якобы также разделяющее «европейский выбор, в лучшем случае не корректна. Достаточно того, что все ориентированные на Запад либеральные партии давно находятся вне парламентского поля, отторгаемые избирателями.  И это притом, что исполнительная власть в стране по-прежнему представлена командой радикальных либералов.

         Вернемся однако к  «Обзору» Министерства иностранных дел РФ. В том же разделе по СНГ совершенно правомерно подчеркивается центральное место России на территории СНГ: «В обозримой перспективе никакие внешние партнеры или альтернативные интеграционные форматы не смогут заменить роль России как в двустороннем плане, так и в СНГ в целом…  Попытки игнорировать естественные взаимосвязи и сложившиеся традиции оборачиваются угрозой появления несамостоятельных, слабых государств». Все верно. А далее – сомнительное пожелание: «Наши отношения со странами СНГ мы хотим строить на трезвом экономическом расчете». Однако такой подход бесперспективен.  Нельзя все сводить к экономической составляющей. Вот авторитетное мнение известного дипломата, заместителя председателя Международного Комитета Государственной Думы РФ, Чрезвычайного и Полномочного Посла СССР в ФРГ, Посла РФ в Норвегии  Ю.А.Квицинского (светлая ему память!): «…Российская политика на пространствах СНГ должна, наконец… обрести целенаправленный пророссийский характер. Пришло время кончать с двусмысленностями...  наши сторонники в ближнем зарубежье пусть знают, что Россия не списала их со счетов, что мы будем их надёжной опорой и тылом[2]. С теми бывшими союзными республиками, которые хотят сближения и союза с Россией, у нас должна быть одна политика — помощь, льготные цены, свободное широкое общение, торговые и иные преференции».

И еще: «…кто может объяснить разницу между ЕС и НАТО, где полностью верховодят американцы? … Политика ЕС – это натовская политика, иногда прикрываемая словесными вензелями об особой роли Европы. Туда, куда однажды ступила нога НАТО, обязательно вскоре вступит и другая нога – ЕС».

            Только позитивные тенденции во внутренней политике России могли бы сделать последовательной ее внешнюю политику. Но вектор «развития» РФ по-прежнему тот же –   рынок, либерализация экономики и уход государства из социальной сферы. Россия не должна исходить из западноевропейских принципов свободы и демократии, которые давно девальвированы, превратившись в инструмент построения глобального мира по-американски. Ее задача – выдвинуть органичную модель региональной безопасности постсоветского пространства.

            Есть и еще очень серьезные аргументы в пользу реинтеграции. Для России западная модель государства-нации является несостоятельной. Она всегда была государством-цивилизацией. Большинство народов, входивших в Российскую Империю и СССР, составляют единую цивилизацию и расчленение ее – противоестественно. Нужно возвращаться к исторически присущей России модели, предполагающей воссоздание культурно-исторического пространства, где еще не забыт русский язык, общая история и базовые ценности. В таком случае Россия легко будет приобретать союзников, в том числе  и за границами СНГ. Языком регионального общения на постсоветском пространстве должен быть русский. И это во многом зависит от позиции России. К сожалению, иногда приходится наблюдать на московских академических конференциях представителей научной общественности, к примеру – Украины (слава Богу – пока редких), которые, находясь в России, считают нормой обращаться к аудитории на английском языке. 

          Разрыв традиционных скреп, импорт демократии и чужеродных для пространства бывшей Империи западных ценностей, отнюдь не привел к появлению самодостаточных государственных образований в Евразии. Здесь сложились, за редким исключением, квазигосударства, которые в любой момент могут стать полем очередных «оранжевых» переделов. Нужен вектор, направленный на возвращение к традиционным ценностям. Не случайно подобного рода проект возрождения евразийской «цветущей сложности» (а это отнюдь не мультикультурализм, обанкротившийся на Западе) пытался инициировать Президент Казахстана Н.Назарбаев. Однако главное здесь инициативы самой РФ. Именно русская культура была тем связующим материалом, который скреплял разнородное пространство. Без нее эта территория становится зыбкими «Балканами», регионом нестабильности и борьбы интересов. Именно в обрамлении русской культуры достигали своего расцвета национальные культуры народов Евразии. Тем более что подобная модель является исторически сложившейся матрицей существования России и всего евразийского региона. В конечном итоге – это своеобразный антиглобалистский проект, который может стать противодействием глобализации по-американски.

       Именно усиление России дает возможность разорвать ту сконструированную узду, которую представители мировых корпораций пытаются накинуть на человечество, превратив тех, кого они оставят к выживанию, в неких «цивилизованных кочевников»[3], которые не будут знать ни Родины, ни семьи, ни веры. 

          Современный мир, вовлеченный в тупики западной цивилизации, переживает тяжелейший кризис, который носит глобальный характер. Нависли очень серьезные угрозы, связанные в первую очередь, с неспособностью Запада пересмотреть парадигму мирового развития. Несмотря на потерю субъектности современной Россией, за ней  по-прежнему сохраняется потенциальная возможность формулирования алгоритма мирового развития альтернативного западному.  А потому главная стратегическая задача на сегодня  – возвращение национальных приоритетов в политическую жизнь России. Только свободная от окутавшего ее дурмана страна способна преодолеть те опасные  последствия лидерства США, которые получил мир в отсутствии традиционной роли России, всегда сдерживавшей агрессивные притязания Запада.

        Сегодня политика прежняя – либерально-монетаристкая, но общество уже другое. Необходима инициатива снизу, давление на власть. Стоит задача дальнейшего отрезвления общественного сознания. Это задача в узком смысле – науки, в широком – интеллигенции, у которой есть шанс реабилитировать себя перед собственным народом.

 
Вопреки законам геополитики…    

Известна оценка организации Содружества Независимых Государств как инструмента цивилизованного развода. На раннем этапе СНГ, правда, скорее служил ширмой, прикрывавшей в глазах народов бывших союзных республик трагедию расчленения единого государства в результате сговора лидеров славянских республик – станового хребта России. Позднее СНГ мог бы обратиться в инструмент интеграции постсоветских республик. Однако при той позиции, которую заняла сама Россия, напуганная имперским прошлым, интеграционный потенциал организации Содружества Независимых государств со временем мог только умаляться.

Ответственность за беспомощную политику в рамках СНГ, торможение процессов реинтеграции не только с Белоруссией, но и другими республиками, лежит непосредственно на РФ. Именно Россия несет историческую ответственность за Евразию. И именно она с этой миссией не справляется. Совершившая немыслимый кульбит в целеполагании своего существования, никакой вменяемой стратегии в ближнем зарубежье она предложить не может, и, видимо, не хочет. Таможенный союз мог бы стать реальным достижением и ядром будущей более широкой интеграции, но в этом случае необходимо как минимум с уважением относиться к лидерам вошедших в него стран. Итоги строительства союзного государства с Белоруссией красноречиво свидетельствуют о том, что стратегическое партнерство с новой Россией является крайне непредсказуемым. И в этом смысле политическим элитам бывших советских республик дан серьезный сигнал. 

Несомненно, факторы внутреннего порядка и последовательные действия самой РФ на пространстве бывшей Империи, могли бы сыграть решающую роль в упорядочивании лоскутной, раздираемой противоречиями территории стран СНГ.  Все ресурсы столь очевидно сдвинуты в пользу России, что только она может стать главным звеном в системе реинтеграции бывших советских республик. Но главное препятствие здесь – российская правящая элита.

Реальная власть в РФ – это, с одной стороны, коррумпированная бюрократия, связанная с олигархией, и мощное либеральное лобби – с другой. Та модель олигархического капитализма, которая явила свои пагубные плоды в отношении не только России, но и сопредельных с ней новых государств, не позволяет проводить последовательную внешнюю политику. Все это в конечном итоге приводит к тому, что действия российского руководства становятся алогичными, необъяснимыми с точки зрения национальных интересов России. Это касается  не только взаимоотношений России и Белоруссии, но стран СНГ в целом. Москва упорно выталкивает из интеграционного поля и сферы своего влияния потенциальных союзников и нередко лишь имитирует какие-то действия на интеграционном поле.

С  уничтожением «империи зла» – СССР политический климат на планете резко изменился. Сегодняшняя перспектива человечества – глобальный фашизм – уже  открыто проявляется в государственном терроризме Вашингтона и вынужденных подыгрывать  безальтернативному лидеру старо-новых членов НАТО. И некому услышать призыв Муаммара Каддафи: «Оставьте Ливию ливийцам». Ливийский лидер[4], страну которого утюжат бомбы международной коалиции сравнил действия последней с фашистской оккупацией во время Второй мировой войны.[5] И это сравнение правомерно, как и открытый вопрос: «Кто следующий?». Однако все это совершенно не важно паразитирующей на России бизнесс-элите.

Крупному сырьевому российскому капиталу, который фактически подмял под себя госструктуры, нужны «мутная вода» и сохранение статуса-кво. Отсюда – кровная заинтересованность этого капитала в слабой государственности, что сегодня и демонстрирует российская власть. Атлантистское лобби – это не только целый ряд  центральных СМИ, но и значительная часть экспертного сообщества, влияющего на внешнеполитические решения. Отношения России и Белоруссии – это тот оселок, на котором проверяются вскормленные американскими фондами российские либеральные советники и эксперты, овладевшие за последние годы «патриотической» риторикой. Совершенно очевидно, что  периодически возникающие информационные войны между Россией и Белоруссией, даже на президентском уровне, это отражение тех запросов, которые формирует ориентированная на интересы Запада (прежде всего США) влиятельная часть российского экспертного сообщества, с одной стороны, и аппетиты Газпрома и российского олигархата в целом  – с другой. 

Именно действующий президент Белоруссии выстроил полноценное социальное государство, прекратил антирусскую экспансию, гонения на русскую культуру, которые предпринял его предшественник С.Шушкевич. И именно Белоруссия в своем государственном строительстве использовала опыт предшествующей эпохи, которым пренебрегли в массе своей почти все постсоветские республики, так и не сумевшие создать собственную государственность. Среди властвующей элиты новообразованных государств постсоветского пространства А.Лукашенко едва ли не единственный президент, который живет не клановыми и корпоративными интересами, а интересами своего народа. Он не дает разорить Белоруссию по примеру России и не желает приватизировать по российским ценам и правилам стратегические объекты вверенной ему страны.  И в этом смысле совершенно правомерен отказ А.Лукашенко от унизительного предложения – войти в состав Российской Федерации «шестью областями» (как ему предлагалось еще в 2002 году). Попутно заметим, что в современной политологической практике категория «народ» применяется достаточно редко. Тем не менее, именно она несет в себе черты субъектности, в отличие от заменяющих ее понятий – «население», «электорат» и пр. И такие подмены – знаковые.

В отличие от российской  элиты,  которая привыкла смотреть на страну с точки зрения коммерческих интересов, лидер Белоруссии отстаивает интересы национальные, причем не только своей республики, но опосредованно – и России. Достаточно вспомнить, что структура работающей белорусской экономики дала возможность сохраниться многим предприятиям-смежникам в РФ, где заняты миллионы наших соотечественников[6]. Однако «умные парни» из Газпрома, который во многом делает политику в РФ, могут оборвать эти столь необходимые связи. Небратское отношение к братской стране с угрозами  прекратить поставки газа братьям-белоруссам – это уже почти традиция. За последние 5 лет цены на газ для Белоруссии увеличились в 4 раза.

Стратегические интересы союзного государства России и Белоруссии приносятся в жертву коммерческим интересам таких транснациональных корпораций как Газпром, на страже которых стоит вся система теряющей свои доминанты российской государственности. Есть важный момент, наглядно характеризующий российско-белорусские взаимоотношения, который заключается в следующем. В обмен на предоставление очень серьезных уступок российской стороне, например, при передаче белорусской газотранспортной системы и трубопроводной системы по перекачке нефти (чего давно добиваются российские корпорации), Белоруссия хотела бы получить возможность участвовать в добыче природного газа и нефти на территории России на условиях участия иностранных инвесторов. Однако Москва категорически отказывает Минску в удовлетворении такой просьбы, хотя американцы, французы, голландцы, немцы и "прочие шведы" давно уже выкачивают из новой России ее ресурсы.[7] Вот такое отношение к союзнику. Комментарии здесь излишни.

Александр Григорьевич Лукашенко – явление крупномасштабное. Именно он в значительной степени воплощает соборную русскую идею на постсоветском пространстве Евразии. И ближе всех к нему в этом отношении отнюдь не российская элита,  вписывающая Россию в глобальный проект Запада, ближе к нему, с точки зрения русской (в том числе и евразийской), идеи Нурсултан Назарбаев. Именно в Белоруссии и Казахстане, в отличие от прочих «независимых» республик (исключая РФ), государственность состоялась. И они естественным образом тяготеют к интеграции на постсоветском пространстве, так как способны на самостоятельные решения. Но для действенной интеграции нужна Россия, преодолевшая либеральные утопии и вернувшаяся к своим цивилизационным доминантам.

В заявлении Дм. Медведева в адрес белорусского руководителя есть фраза о том,  что эта "бессмысленная полоса напряжения обязательно закончится"[8]. Хотелось бы надеяться, что так и будет.

 
Ставка на «трубу»

Отказавшись от геополитических плацдармов, Россия ограничила «трубой» свои горизонты. Быстрая прибыль от углеводородов обусловила отказ от производственной базы страны и реальной модернизации. В таком случае другие отрасли экономики становятся «экономически нецелесообразными». «Эффективным собственникам» новой России не нужны научные изыскания. Очевидно, что разговоры по поводу инноваций и нанотехнологий – это легальный способ освоения новых финансовых потоков в интересах определенного круга лиц. Кроме того – это пиаровский ход, цель которого – позиционировать РФ не как страну, для которой определяющее место по всем параметрам принадлежит «трубе», а как государство, ориентированное на науку и модернизацию. Осуществлять на пустом месте проект «Сколково», имея еще сохранившиеся наукограды,  – это значит ставить совсем иные задачи, далекие от декларируемых. В РФ любое реформирование, по сути связано с разрушением целых направлений жизнедеятельности страны. Сколково – это новая структура, которая со временем призвана подменить собой Академию наук, разрушить устоявшиеся и оправдавшие себя во времени способы организации отечественной науки. Это будет рассадник новых кадров, нацеленных на слом традиций и вытеснение из поля науки носителей этих традиций. Это очередная новация, направленная на разрушение. Без серьезной науки и сферы приложения этой науки внутри страны Россия обречена на роль поставщика сырья в системе международного разделения труда со всеми вытекающими отсюда последствиями. Когда генеральной линией является ставка на добычу и экспорт природных ресурсов, пусть даже под аккомпанемент разного рода деклараций по поводу нанотехнологий, любая экономическая интеграция теряет смысл. Именно поэтому в рамках существующей паразитарной модели «развития» никакой жизнеспособной концепции реинтеграции современная Россия предложить не может и не хочет. Какие-то вменяемые внешнеполитические шаги связаны лишь с удовлетворением потребностей сырьевых российских монополий. В этом случае РФ даже оказывается способной произнести твердое российское «нет», как это было с Сахалином-2 и с нератификацией Россией Энергетической хартии. При этом вряд ли стоит сомневаться, что опасения  российской элиты потерять контроль над собственными ресурсами, в первую очередь, определялись коммерческими, нежели государственническими и геополитическими причинами. И стоит ли при этом переадресовывать все обвинения Западу, который далеко не всесилен на постсоветском пространстве, если мы сами загнали себя в тупик, как во внутренней, так и во внешней политике.

То обстоятельство, что РФ не имеет внятной стратегии в отношении стран СНГ,  позволяет Западу активно действовать на евразийском поле, одновременно придерживаясь жестких рекомендаций известных американских идеологов в отношении самой России,  выраженных в известной формуле – «Россия должна быть раздроблена и под опекой»[9]. В то же время вестернизацию постсоветских территорий, осуществляемую с 90-х годов Западом, вряд ли можно назвать успешной. Здесь слишком очевидными оказываются имперские и советские связи. Однако при отсутствии опоры на Россию, страны СНГ   вынуждены маневрировать среди крупных игроков, интересы которых простираются на постсоветское пространство.

Об устойчивых формах государственности практически всех когда-то братских республик сегодня говорить не приходится. Исключение в этом ряду не составляют даже такие, довольно успешные страны как Белоруссия и Казахстан. Среди мощных государств, заинтересованных в постсоветском наследстве, и в отсутствии прикрытия и противовесов со стороны России территория стран СНГ являет собой такой клубок противоречий, что легко прогнозируемы самые неблагоприятные сценарии в этом регионе. Русский философ Иван Ильин давно обрисовал мировую перспективу для территории Евразии, которая в случае расчленения России превратится «в вечный источник войн, в великий рассадник смут… Расчлененная Россия станет неизлечимою язвою мира»[10]. И в этом смысле Западу следовало бы серьезно отнестись к миротворческому потенциалу России.

Есть удивительные несовпадения – тема реинтеграции как бы снимается нашим экспертным сообществом с повестки дня, становится вроде бы не актуальной, тогда как только на пути интеграции могут укрепиться и Россия, и страны Содружества. И, вероятно, только в этом ключе можно рассматривать вопрос о региональной безопасности Евразии. К тому же, если интеграцией постсоветского пространства не занимается Россия, значит на этом поле будут хозяйничать НАТО и ЕС. Примеры известны.

Необходимо воспрепятствовать превращению геополитического пространства вокруг России в сферу влияния недружественных ей третьих стран. При этом определенно необходимо избавиться от навязанной установки – «Запад нам не позволит»,  парализующей государственную волю. Активная и главное последовательная политика России на пространстве СНГ сузила бы возможности маневрирования в этом регионе и для Запада и для Китая и для всех заинтересованных фигурантов, а реальная интеграция Белоруссии и России могла бы открыть путь реинтеграции другим постсоветским республикам, укрепляя их позиции через привычный для них способ существования в рамках интеграционных схем и кооперации с другими представителями СНГ. Для целого ряда стран евразийского пространства, нередко связанных обязательствами перед «конкурирующими акторами» (что особенно характерно для стран Средней Азии, погрязших к тому же во внутренних клановых разборках и нередко управляемых извне), интеграционная модель дала бы возможность развязать многие узлы. Речь, разумеется, идет о реальных, а не декларируемых возможностях интеграции. И о сугубо добровольном выборе для субъектов этой интеграции. Все это может быть реализовано только с приходом в российскую политику конструктивных сил и сменой пагубной модели развития.

Когда-то враждующие между собой удельные князья на Руси, натерпевшись от иноземцев, стали собираться под властью Москвы. Нужна была организующая сила московских князей. Но тогда на Руси не было олигархов, этого антигосударственного и антинационального слоя, и авторитетно звучал голос русской православной Церкви, призывавшей народ к единству. «Единением и любовью спасемся» – эти слова великого подвижника благочестия преподобного Сергий Радонежского могут быть путеводительными  на любом этапе исторического развития России.  

[9] Формулировка Збигнева  Бжезинского.

 В оглавление ТРМ №14