ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ

Пшено в бороде, или о Распутине с ИНН[*]

 

Родион Валерьевич Часовников

публицист, режиссер-документалист,

член Союза журналистов России

 

Есть в нашем православном Отечестве одна давняя болезнь, обострившаяся в последнее время с новой силой. Речь идет о ложном охранительстве и стоянии на страже не древних традиций и духовных ценностей, а суеверий и позднейших установлений, вредных для жизни Церкви и народа. Существует, конечно, и другая крайность – стремление отдельных «просветителей» подвергнуть сомнению весь духовный опыт прошлого, переоценить его с позиции собственного разумения. Оба пути гибельны и приводят к созданию и укреплению лукавых, искусственных конструкций, своеобразных завалов и препятствий на добром пути отдельных людей и целого народа.

Примерами разрушительных умствований могут служить, например, старания обновленцев или модернистов, полагающих, что они вправе препарировать любые, самые сокровенные истины, вольно трактовать Писание и святоотеческое наследие, создавать или заимствовать из сомнительных источников практику духовной жизни по собственному вкусу. Сегодня к тенденциям такого рода можно отнести попытки полной русификации богослужения, внедрение рок-культуры в православную среду, безоглядный экуменизм отдельных священнослужителей, участие церковных организаций и духовенства в популистских, заведомо антихристианских мероприятиях, внедрение прозападных сектантских проектов вроде «Альфа-курса». О благоговении, трепете, преемственности и духовном рассуждении в этом случае говорить не приходится.

Настойчивое желание новаторов совершать богослужение в России на современном русском языке – это одно из наиболее ярких проявлений неообновленчества и модернизма, неприкрытой самонадеянности и тлетворного западного безбожного духа. Около двадцати лет назад, когда эти попытки предпринимались лишь в отдельных приходах, мне пришлось наблюдать, как ближайший помощник настоятеля-модерниста с раздражением бросился на регента хора после того, как певчие спели «исповедайтеся Господеви». Возмущенный помощник закричал: «Никаких «дивеев»! По-русски в дательном падеже будет «Господу»! Сам настоятель вместо «ныне и присно и во веки веков» произносил: «ныне, всегда и вечно». Получилось ли у них понятнее, стройнее и точнее по смыслу? Вряд ли. Модернисты не просто считают полезным и необходимым отказ от церковно-славянского языка. Они ненавидят этот язык. Речь идет не о практике некоторого обновления богослужебных текстов с сохранением особенностей и строя церковнославянского языка, а о полной русификации службы.

Для меня совершенно очевидно, что совершать богослужения на современном русском языке недопустимо, особенно принимая во внимание устрашающую скорость деградации нашей устной и литературной речи. Всепроникающее влияние жаргона, сленга, различной профессиональной терминологии, западных заимствований, двусмысленностей, связанных с нравственным упадком, в современном русском языке противостоят глубине, точности, смысловой емкости, богатству оттенков и синонимов, отражению многовекового духовного опыта в языке церковнославянском. Переход к богослужению на русском языке можно сравнить с заменой православной иконы фотографиями артистов в гриме или комиксами.

В то же время, вероятно, требуется проведение постепенной кропотливой и осторожной работы по исправлению неточностей в текстах и упрощению для понимания сложных мест. Такая работа велась на протяжении всей церковной истории. Но в этой работе особенно важны: осторожность, неспешность, благоговейная бережность и соборность. Опыт церковного Раскола XVII века показал, что малейшая резкость, пусть даже оправданная благими целями, может привести к необратимым трагическим последствиям. Язык нередко сравнивают с живым организмом. Пользуясь такой аналогией, можно сказать, что нужна не хирургия, а терапия. Требуется осторожный и живой процесс, а не революционное событие. Изменения должны постепенно и органично входить в народную и церковную жизнь. И, скорее всего, для этого понадобится несколько поколений.

Упомянутый Раскол XVII века стал примером и печальных последствий неразумного охранительства. Тогда слишком активные, но правильные по сути реформы (исправление укоренившихся ошибок и искажений), предпринятые Патриархом Никоном, были отвергнуты в значительной мере силой привычек, стереотипов и суеверий. За свои заблуждения люди шли на смерть и на прекращение нормальной церковной, семейной и социальной жизни, увлекая за собой многие поколения своих последователей.

Сегодня псевдотрадиционалисты под суррогатным соусом из слов о благочестии и старине навязывают обществу псевдостарцев, придумывают новые «чудеса», приписывают известным священникам после их кончины наставления, предсказания и советы, которых они не давали при жизни, распространяют фетиши и подделки, выдавая их за святыни, сочиняют нелепые тексты от ветра собственной головы, представляя их душеспасительными молитвами.

Тех, кто не согласен с суждениями и наставлениями таких «охранителей», последние нещадно подвергают порицанию, а то и проклятиям. Подобным образом и учеников Христа фарисеи и книжники обвиняли в нарушении преданий старцев (Евангелие от Матфея 15, 1-2). В той же главе, говоря о фарисеях, Христос предупреждает своих учеников: «оставьте их: они — слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму» (Евангелие от Матфея 15, 14).

Модернисты, проникнутые духом западного протестантизма, стремятся разрушить авторитет прославленных святых, учителей благочестия, отцов Церкви и вселенских соборов. Они в свободной форме готовы рассуждать о догматах, предлагать собственный опыт, нисколько не опираясь на опыт столпов веры, засвидетельствовавших Истину своей жизнью и смертью. Таким образом, и модернисты подпадают под определение «слепых вождей», поскольку в качестве источника премудрости избрали лишь собственный разум, искаженный страстями и заблуждениями, как разум каждого из нас. В своем слове в Неделю Торжества Православия святитель Игнатий Брянчанинов писал: «Нет Православия в учениях и умствованиях человеческих: в них господствует лжеименный разум – плод падения. Православие – учение Святаго Духа, данное Богом человекам во спасение. Где нет Православия, там нет спасения».

Псевдоохранители и модернисты одинаково страстно борются за беспомощные плоды возгордившегося или заблудившегося разума, утратившего связь с корневой системой церковной и народной жизни.

Надо сказать, что псевдоохранительство тем еще роднится с модернизмом, что нередко охраняет «чистоту» нововведений, усвоенных как нечто традиционное лишь одним – двумя поколениями. Возможно, что скоро мы будем считать шаурму и люля-кебаб, кока-колу и рэп, общение в чате и смс-переписку чем-то более традиционным для центральной России, чем чаепитие с бубликами за самоваром. Аналогичные огрехи короткой памяти мы наблюдаем и в среде вполне благочестивых прихожан.

О модернизме в этой статье мы, по возможности, не будем больше говорить, поскольку в прессе ему уделяется неизмеримо больше внимания, вред его более очевиден, а представители его сами дают множество ярких поводов для справедливой критики.

О псевдоохранительстве хотелось бы упомянуть подробнее, потому что оно маскируется под добродетель и борьбу за чистоту веры, лукаво прикрывается авторитетом времени и проникает, как едкая плесень, повсеместно, навлекая нападки и клевету хищных либералов на все Православие в целом, как на «отживший реакционный музейный экспонат».

Очень тонкая грань отделяет охранительство и подлинный традиционализм от борьбы за выдуманные, чужеродные и, порой, языческие стереотипы. Незнание традиций, недостаток просвещения и честного подхода к истории и духовной жизни своего народа приводит к тому, что мы бросаемся на защиту собственных привычек и заблуждений, выдавая их за вековые установления благочестивых предков или душеспасительные истины, как бы далеко они не оказались в действительности от Священного Писания и Священного Предания.

В упомянутом выше Слове в Неделю Торжества Православия святитель Игнатий напоминает всем нам: «Святая Церковь исчисляет… во всеуслышание те учения, которые порождены и изданы сатаною, которые – выражение вражды к Богу, которые наветуют нашему спасению, похищают его у нас. Как волков хищных, как змей смертоносных, как татей и убийц Церковь обличает эти учения; охраняя нас от них и воззывая из погибели обольщенных ими, она предает анафеме эти учения и тех, которые упорно держатся их».

И список ересей, оглашаемый в Неделю Торжества Православия – в первое воскресение Великого Поста, видимо, не является исчерпывающим, поскольку лжеучения множатся и обретают новые изощренные формы, а о некоторых страшных сатанинских идеях в прежние времена нельзя было и помыслить.

Греческое слово «Ортодоксия» переводится на русский язык и как «Православие» и как «Правомыслие». То есть речь идет о правильном (правом) исповедании, правильном понимании, правильном рассуждении, правильном представлении о вероучении, о Боге (насколько это возможно) и о человеке. В день Торжества Православия празднуется победа над иконоборческой ересью, а вместе с тем и над всеми ересями и лжеучениями. В этот день мы, православные, радуемся своей причастности к вселенской Истине Православия. Именно вселенской, потому что предположение о том, что все религии являются лишь элементами общей мозаики, из которой складывается Истина, заведомо порочно и поддерживается лишь теми, кто бежит от Истины, как от огня, кто сознательно или бездумно устремлен к принятию «единой религии будущего» — глобального единства под флагом сатаны.

Если Православный усомнится в том, что избранная им религиозность – есть путь к Богу, наиболее прямой и правильный, то он перестанет быть православным. Также и всякий искренний человек, принадлежащий к иной конфессии, при всей терпимости к иным мировоззрениям и их представителям, перестанет принадлежать к избранной им религии, когда признает правоту другого учения. Свобода и равноправие в плане религиозного выбора – это лишь равенство прав на выбор того или иного мировоззрения, гарантия отсутствия притеснений или гонений по вероисповедному признаку, а вовсе не обязательство признать избранный путь равнозначным по отношению к другим. У нас в стране, к примеру, можно считать все федеральные трассы условно равнозначными. Мы вправе двигаться по любой из них без ограничения. Нас никто не может осудить за то, что мы едем по той или иной дороге, даже если наш выбор не совпал с чьим-то другим. Но, тем не менее, все эти дороги ведут в разные города, в разные страны, в разные стороны света. И никто не будет утверждать, что по Ярославскому шоссе из Москвы можно быстро и надежно добраться до Мюнхена.

Различия между религиями в смысле их представлений о Творце и Его творении бывают столь же разительны, и возможность единства в начальной точке, то есть в минимальных общечеловеческих вопросах, таких как преодоление социальной напряженности, стремление к миру и справедливости, не означает единства духовных устремлений и конечного пункта назначения. Даже представления о семье, нравственности или гражданском долге уже весьма различны между, скажем, христианами, мусульманами и буддистами. А ведь это еще самые «детские» вопросы человечества, что же говорить об отношении к вечности.

Однако, как было сказано, борьба за чистоту веры иногда превращается в напористое и бессмысленное отстаивание собственных предрассудков, порожденных либо языческими рудиментами (скажем, гадание на Святки), либо искажениями советского происхождения (как, например, поездки на кладбище в День Святой Пасхи), либо позднейшими своевольными привнесениями (собственные чинопоследования молебнов в отдельных храмах и регионах, брошюрки с сомнительными поучениями младо-псевдо-само-старцев, «тесто от Матронушки» и т.п.), либо специальными центрами по дискредитации Православия (маргинальные идеи, распространяемые с использованием современных и дорогостоящих информационных средств).

Все эти тенденции могут становиться началом сектантских движений внутри или около Церкви. Движущей силой и человеческой закваской этих идеологических смут нередко становятся люди, которых принято называть кликушами или пустосвятами. Порой их почитают, как старцев и стариц, провидцев и подвижников. Сами они успешно работают над созданием необходимого образа. Пустосвят, как описано в словарях, – это тот, «кто поставляет сущность благочестия во внешних обрядах, кто по сути есть ханжа, лицемер, суетный богомол». В дополнение к мнимой набожности и показному благочестию кликуши принимают на себя образ прорицателей, духовных учителей. При этом ханжество и самозванство сопровождается истеричностью, безапелляционностью высказываний, мистицизмом и клеветой. В разное время кликуш воспринимали по-разному. Их считали то бесноватыми, то психически нездоровыми, то принимали за юродивых, то преследовали за клевету, злонамеренность и шарлатанство. В наши дни кликушество и пустосвятство переживает новый расцвет, и это – дурной признак. Особенный всплеск этих явлений приходится на тяжелые для Церкви и народа времена нестроений, расколов, смут, шатания умов и сердец. Так было в период Раскола XVII века и в канун гибели империи в начале XX столетия.

Порой новые секты зарождаются вокруг чтимых и подлинных старцев, известных духовников и подвижников благочестия, людей святой жизни. На их именах и авторитете при их жизни, и особенно после кончины, бессовестно паразитируют разнообразные группы тех самых пустосвятов – то малочисленные, то объединенные в «братства» или «сестричества». Так, используя имя Святого праведного Иоанна Кронштадтского, на почве его суеверного почитания возникли весьма вредоносные и многочисленные секты – Иоанниты и Киселевцы. Аналогичные явления мы наблюдаем и вокруг почившего праведника наших дней – протоиерея Николая Гурьянова. На острове Залит и при жизни старца, и после его преставления немало можно встретить людей, устанавливающих самочинные (сектантского толка) обычаи и правила для приезжающих паломников, из числа которых некоторые простодушно травятся духовным ядом псевдонаставников.

Случаются также «чудеса» неожиданных «традиций» в отдаленных городах и селах. Один мой знакомый – молодой, но ревностный, образованный и трепетный священник был направлен в далекий сельский приход, где до него несколько десятилетий служил почитаемый местным народом колоритный батюшка, уроженец Западной Украины. Первое, с чем столкнулся новый настоятель – это многочисленные и весьма странные «народные традиции», на страже которых прихожане готовы были стоять до конца. Во время панихиды несколько бабушек подхватывали подсвечник и раскачивали его, во время евхаристического канона – главной части Божественной литургии – все те же бабушки начинали переодевание: они меняли черные («покаянные») платки на белые («торжественные»), для чего с диким шумом бросались к своим сумкам, развешенным на ограждении, отделяющем солею, а потом бежали обратно. Когда батюшка попытался пресечь эту самодеятельность, прихожане написали письмо архиерею, что новый настоятель «неправославный и выступает против вековых устоев», коим на самом деле лет 40 от силы.

Еще большую проблему представляют сомнительные квазипатриотические установления, противоречащие соборному голосу Церкви, но приобретшие всероссийские масштабы. К таковым можно отнести несколько штампов, последователей которых нетрудно отыскать повсеместно. Эти штампы возникли не сами собой, и установились отнюдь не каким-то безграмотным харизматичным человеком. Они внедрялись планомерно, а программа по их внедрению, совершенно очевидно, имела хорошее финансирование. Штампы эти обычно идут комплектом, как суповой набор: «принимай все ингредиенты вместе». Вот эти основные идеологические ингредиенты: идея причисления к лику святых Григория Распутина и Иоанна Грозного, почитание Иосифа Сталина, как христианского русского правителя, борьба против присвоения ИНН (вплоть до побега в леса), непринятие современных паспортов и др.

В отдельности каждая из позиций может быть предметом исторических, социальных или богословских дискуссий. В отдельности у каждой из этих идей могут быть свои сторонники и противники из числа весьма достойных людей, поскольку, по слову апостола Павла, среди учеников Христовых «надлежит быть и разномыслиям… дабы открылись… искусные» (1 Послание к Коринфянам 11:19). Однако вместе эти идеи увязаны весьма не случайно. Во-первых, поддержка или отрицание упомянутого комплекта не имеет отношения к нашей духовной жизни, ничего не добавляет к нашим христианским обязанностям и добродетелям. Во-вторых, как было сказано, у каждой из позиций найдутся и сторонники, и противники, а признание человека спасающимся и православным по его отношению не ко Христу и своему христианскому долгу, а к этим идеям, ведет к разделению внутри Церкви, а стало быть работает на сатану – духа разделения. В-третьих, одиозность, спорность и безапелляционность многих из перечисленных позиций превращает православных апологетов в маргиналов, смешных и уродливых для внешнего мира, дискредитирует саму идею отстаивания христианских ценностей перед миром. Разве эти ценности мы должны отстаивать, разве их защищать, разве от них зависит наше спасение? Нас пытаются превратить в клоунов с пшеном в нечёсаной бороде и безумными глазами, а мы вместо борьбы с этой именно угрозой, боремся за её укрепление. Напоминает театр марионеток. На дорогой бумаге миллионными тиражами выходят и распространяются журналы, брошюры и газеты с пропагандой этого более чем спорного набора, а мы не задумываемся о том, что у видимых носителей этих идей – околоцерковных смутьянов или отдельных бедных прихожан нет, и не может быть средств на такие издания и организацию рассылок. Кто заказчик?

Вовлечь православных почвенников в борьбу за эти внерелигиозные идеи – лучший способ дезавуировать христианскую общественную мысль. Если в близком будущем мы выступим против действительно серьезных угроз национальной безопасности, христианской нравственности и семейным ценностям, про нас скажут: «Смотрите, это же сумасшедшие крикуны, которые предлагают прославить негодяя Распутина и замучившего тысячи православных русских людей Иоанна Грозного, это те безумцы, которые предлагают убежать в лес, чтобы не принимать ИНН, а значит – расчистить города для исламских фундаменталистов и алчных предпринимателей, это те клоуны, которые предлагают расплавить микросхему под фотографией в паспорте в микроволновке, – о чем с ними можно говорить? Завтра они причислят к лику святых Иосифа Сталина и объявят Лаврентия Берию тайным монахом, столпом веры и благочестия!» Чтобы этого не произошло, надо научиться отделять не только важное от незначительного, правду от лжи, но и навязанную игру от своего христианского долга!

Почему выбраны наиболее спорные темы? Что добавит их разрешение нашему спасению? Почему проявляется такая настойчивость в их «положительном» разрешении? Казалось бы, сколько еще не прославленных, но почитаемых народом праведников, исповедников веры известно в России, и вопрос о канонизации этих праведников не обсуждается так остро. Сколько губительных для наших душ проектов предлагает мир, и мы не обращаем на них должного внимания…

Сторонники канонизации Григория Распутина утверждают, что последний был благодатным старцем, «ангелом-хранителем» царской семьи, потенциальным спасителем государства от гибели, постигшей его в начале XX века. Что говорят противники этой версии? Говорят, что более авантюрной, темной и вредной для Царского Дома и России личности не было в нашей истории, что Григорий Ефимович не только парализовал волю императора и его супруги, но и привел самодержавие к полному краху. А что известно о Распутине? Достоверно известно, что против него было множество различных обвинений: в связи с сектантами-хлыстами, в колдовстве, в разгульном образе жизни, в шарлатанстве, в паталогическом властолюбии и попытке вершить государственные дела руками очарованной им императрицы. Достоверно известно, что Священный Синод и полиция имели к нему много нелицеприятных вопросов. Известно, что целый ряд современников, включая и видных иерархов, относился к нему с большой настороженностью. Свидетельств народного почитания мы не находим. Круг его адептов не в счет: у Ванги или Павла Глобы их не меньше.

В своей статье «Старец Гришка Распутин в воспоминаниях современников»[*] иерей Алексей Махетов приводит воспоминания священномученика протоиерея Философа Орнатского, настоятеля Казанского собора в Санкт-Петербурге, который описывает встречу Иоанна Кронштадтского с Распутиным в 1914 году так:  Отец Иоанн спросил старца: «Как твоя фамилия?» И когда последний ответил: «Распутин», сказал: «Смотри, по фамилии твоей и будет тебе».

Там же мы читаем: Схиархимандрит Гавриил (Зырянов), старец Седьмиезерной пустыни (…) очень резко высказывался о Распутине. …«Убить его, что паука: сорок грехов простится».

Мы находим и более негативные высказывания о Распутине у современников «старца». Уже в наши дни Святейший Патриарх Алексий сказал: «Нет никаких оснований ставить вопрос о канонизации Григория Распутина, сомнительная нравственность и неразборчивость которого бросали тень на Августейшую фамилию будущих царственных страстотерпцев царя Николая II и его семейство». (16.01.2003 ОВЦС МП).

Однако почитатели Григория Ефимовича находят ответы на любые вопросы, вне зависимости от того, насколько абсурдные аргументы приходится подбирать. Самым ярким возражением «хулителям Распутина» остается заявление о том, что «святого старца» якобы дискредитировали и творили от его имени неблаговидные дела не менее трех двойников, подготовленных английской разведкой. Еще можно услышать ссылки на «заветы» усопших старцев, которые проверить уже никак невозможно. Так, от имени блаженной памяти протоиерея Николая Гурьянова распространяются призывы молиться Распутину о спасении России. Однако, бывая у отца Николая при его жизни на протяжении десяти лет, я ни разу не услышал от него ни слова о Григории Распутине. Мои друзья, приезжавшие к батюшке за советом и духовной помощью, также не столкнулись с упоминанием этого имени. Добавим к списку аргументов еще и «свидетельства» экзальтированных особ о чудесах на могиле Распутина. Эти свидетельства, передаваемые из уст в уста, со временем обрастают подробностями и становятся все масштабнее.

Как известно, святого отличают смирение и видимые благодатные дары, из коих христианская любовь – наипервейший. Мы знаем из многочисленных жизнеописаний святых о том, что большинство из них избегали земной славы и признания, запрещали писать с них портреты, старались не давать советов «от себя», во всем ссылаясь на Святое Писание и суждения отцов Церкви. Что мы видим в случае с Распутиным? Огромное количество фотографий, где он позирует перед объективом в одиночку, в больших и малых компаниях, окруженный более и менее именитыми поклонниками. Вспомним еще слова Распутина: «Покуда я жив, будет жить и династия». Можем ли мы подобное дерзновение встретить среди высказываний святых отцов? Еще один вопрос: почему у Григория Ефимовича такие злые глаза на всех фотографиях? Возможно, внешность обманчива и не может быть основанием для суждений? Но для формирования положительного впечатления об этой исторической личности у нас тем более нет надежных источников. Труды позднейших авторов, пестрящие мифами и голословными утверждениями – больше ничего! Почитатели Распутина говорят: «На фотографиях все те же двойники!» Получается, что и подлинная внешность его нам не известна, и подлинные высказывания искажены, и подлинная роль в истории скрыта от неразумных наших глаз… Кого же тогда хотят канонизировать – мифологический образ, созданный за последние двадцать лет? И почему тогда по этим «поддельным» фотографиям написаны «иконы» Григория Ефимовича, которые ходят по рукам среди «распутинцев»?

Одно можно сказать со всей определенностью: мы имеем дело с желанием некоей группы лиц любой ценой доказать «святость» Распутина и необходимость его почитания вплоть для прославления – без исследований сложного исторического материала, без проверки источников, без анализа свидетельств современников. На любые возражения поклонники Распутина, не задумываясь, отвечают: «всё это наветы, инсинуации, подделки, двойники, завистники и враги».

Нельзя забывать, как внимательно относится Церковь во все времена к прославлению святых, как долго и тщательно исследуются свидетельства, факты, архивы, с какой тревогой предостерегают нас Святое Евангелие и отцы Церкви от попадания под влияние ложных учителей, лжепророков и лжестарцев. Насколько бесспорным должен быть образ жизни праведника для решения о его церковном прославлении. Вокруг Распутина мы наблюдаем, в лучшем случае, туман и противоречия.

Я не стремлюсь ответить на вопрос о том, плох или хорош был Распутин, полезен или вреден он был для российской государственности. Для однозначного суждения нужно располагать заслуживающими доверия источниками, а не открытыми публикациями, каждую из которых можно поставить под сомнение. Отечественная и мировая история переписывалась в угоду временным интересам временных людей так часто и многократно, что мы и об известных современниках ничего не можем сказать со всей определенностью. Именно поэтому стоит соблюдать осторожность и помнить о вопросах духовной безопасности.

Меня больше волнует, кому выгодно, чтобы в Русской Православной Церкви был такой спорный «святой», как Григорий Распутин, имя которого позволит недругам России поставить под сомнение и подлинных святых, и все соборные церковные решения. Это будет звучать примерно так: «Они Распутина славят! Где же у них чистота веры и нравственности, вековая мудрость, чего стоят их святые и их святыни?» А в церковной среде возникнет в этом случае новый повод для раскола. И та сила, которой выгодно раскачивать церковную жизнь, вбрасывать абсурдные или ложные идеи, затрачивает, как говорилось выше, значительные финансовые и организационные ресурсы на достижение своих целей.

Формат статьи не позволяет подробно говорить обо всех составляющих набора, навязанного православным для создания образа «реакционного маргинала». Обсуждение личностей Иосифа Сталина или Иоанна Грозного – это темы отдельных публикаций. С высоты ХХI века сложно давать оценку их деяниям и по причине искажений исторических источников, и в силу изменения реалий нашей жизни. Да и народ (каждый из нас), как говорится, обмельчал, чтобы понимать смысл мотиваций, жертв, решений и выбора выдающихся предшественников. При обсуждении исторических событий всякий раз преобладают пристрастия и оценки субъективного характера. Мне, к примеру, личность Сталина много симпатичнее, чем, скажем, личность Хрущева, – в смысле их роли по отношению к Отечеству. Но это предпочтение не заставит меня увидеть в деяниях Сталина христианские мотивы. Точно так же, на мой взгляд, одинаково неубедительны и восторженные статьи сегодняшних почитателей Иоанна Грозного, распространяющих его «иконы», и такие чудовищные пародии на российскую историю, как фильм Павла Лунгина «Царь». Чтобы начать говорить о возможности христианского почитания этих личностей надо было бы увериться, что Сталин не замучил тысячи священников и миллионы мирян, а Иоанн Грозный не убил собственноручно преподобномученика Корнилия Псково-Печерского и не повинен в смерти других праведников, в гибели собственного сына и тысяч своих подданных.

Можно упомянуть еще о непримиримой битве против присвоения ИНН. Сегодня некоторые ревнители «чистоты веры» даже рискуют открыто утверждать, что принявшие ИНН лишили себя христианского звания, запечатаны дьяволом и не могут надеяться на спасение. И когда авторитетные священники убеждали своих прихожан не предаваться брожению умов и расколу, не призывать народ оставлять Церковь и жилище ради побега в леса, борцы с ИНН искали других советников и других духовников, кто сможет подтвердить их главное беспокойство, кто поддержит необходимость биться против «печати», а не против греха, за чистоту анкеты, а не за чистоту жизни.

В январе 2001 года всенародно почитаемый старец архимандрит Иоанн (Крестьянкин) обратился к православным русским людям с пастырским словом. Он сказал: «По примеру Спасителя мы, верующие, повинуемся государственным законам, оставаясь при этом духовно свободными, как сыны Божии, сыны Света»!

Отец Иоанн разделил в своем обращении социальное рабство и рабство духовное. Принятие или непринятие ИНН – это вопрос нашего отношения лишь к социальному рабству. Для присвоения индивидуального номера от нас не требуют отречения от Христа. Мученики и исповедники, отданные на растерзание диким животным, сохранившие при этом духовную свободу и верность Христу, находились в более тяжелом рабстве, чем те, кто принял сегодня ИНН. Отец Иоанн упомянул о новомучениках, которым были присвоены тюремные номера, не повлиявшие на их христианское сердце и не помешавшие их подвигу. Он сказал также, что «Сейчас мы все больше боимся печати антихриста, которая будет во время оно, во время, до которого мы не знаем, доживем ли. А вот о печати нашего личного греха мало кто даже задумывается. Но именно она, эта печать, отдает человека во власть антихристовых стихий и дел и является действительным прообразом той печати, которой на самом деле стоит бояться!.. При современных технических возможностях можно тайно и явно запечатлеть все народы и «номерами», и «чипами», и «печатями». Но они душе человеческой не могут повредить, если не будет сознательного отречения от Христа, и сознательного же поклонения врагу Божию»[†].

И еще старец поставил вопрос: «Кто ответит пред Богом за соблазн малых сих, которые простодушно споткнулись о то, что к духовной жизни не имеет никакого отношения – о налоговый номер».

Далее отец Иоанн предостерег от греха тех, кто и его имя нечестно использовал, чтобы возмущать умы и сердца верующих в вопросах об индивидуальных номерах. Знаете, что говорили после этого сторонники непримиримой борьбы с ИНН? Они заявляли, что старца «либо подменили на двойника, либо накачали наркотиками, поскольку «правильный» старец не мог сказать ничего, противоречащего их убеждениям». И что можно на это ответить!?

Мы, подчас, с такой яростью защищаем свои предпочтения, страсти и заблуждения, что рискуем потерять не только голову, но и душу. Для того и есть у нас незыблемое, дарованное Богом и подтвержденное опытом святых учение Церкви, для того и существует преемственность, чтобы защитить нас от гибели по неосторожности, от следования за сатанинскими хитростями, коим несть числа. Об этом коротко, точно и бесспорно сказал святитель Игнатий Брянчанинов: «Божественная Истина вочеловечилась, чтоб спасти Собою нас, погибших от принятия и усвоения убийственной лжи».

В оглавление ТРМ №15

---