Аристократизм и  государственность

Единственное, что требуется для триумфа зла, это чтобы хорошие люди ничего не делали.
Эдмунд Бёрк

Чтобы пробудилось в человеке чувство чести,
надо погасить в нём раба.
И.Ильин

«Аристократия»^[1] в классическом понимании означает «власть лучших». Это определение никак не соотносится с социальной принадлежностью, несмотря на то, что  греческое слово «аристо» переводится не только как «лучший», но и как «знатнейший». Знатнейшие есть в любой социальной среде: и среди рабочих, и среди интеллигенции, и среди крестьян. Николай Бердяев писал: «Прирождённый аристократизм, аристократизм духа отрицает иерархические чины и положение в обществе. Аристократический склад души может быть и у чернорабочего, в то время как дворянин может быть хамом»^[2]. Разумеется, склад души и аристократизм духа интереснейшие предметы исследования, и они представлены в этом выпуске целым рядом статей[3], но все-таки в первую очередь хотелось бы акцентировать внимание на второй части слова – «кратия», что переводе с греческого означает – сила, власть. Власть лучших и достойнейших людей общества с древнейших времен приковывала внимание величайших мыслителей человечества, таких как Конфуций, Сократ, Платон и Аристотель. В дальнейшем к этой теме обращались Ф. Ницше, И.А. Ильин, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, Н.О. Лосский и другие.

Привлекательность идеи государственного устройства, при котором правят лучшие – очевидна. Кто не мечтает о хорошем руководителе? Мечта об этом живет в подсознании каждого сотрудника и каждого гражданина. Но вся загвоздка в том, что еще никому и никогда не удавалось найти универсальный ответ на вопрос о критериях лучшего руководителя. А если когда-то такие критерии вырабатывались и принимались, то разительно отличались и видоизменялись у разных народов и в разные времена. К примеру, чтобы стать лучше и умнее, вожди племен новозеландского народа майори съедали мозг своих врагов, а туземцы племени хонги –  левый глаз верховного вождя, полагая, что если вождь воплощает звезду на небосводе, то после того, как его глаз будет съеден, свет этой звезды станет ярче, усиливаясь достоинствами вождя…

В условиях неоднородной социальной среды, мультикультурного и динамично изменяющегося общества, выбор универсальных критериев того, что есть лучшее и кто есть лучший, становится практически неразрешимой задачей. Очевидно, такую задачу можно попытаться решить только для конкретных социокультурных условий и для данного времени. Задача политиков как раз и состоит в том, чтобы вовремя подстраиваться под эти изменении. А если не успеешь – получишь роковые 1825-й, 1917-й или 1991-й годы.

«Все течет, все изменяется» – изрек Гераклит из Эфеса ещё в VI веке до н.э. И действительно, время неумолимо меняет всё: и природу, и человека, и человечество. Памятуя об этом, не будем и мы претендовать на поиски универсальных критериев лучшей власти, но попробуем лишь порассуждать о том, какая власть больше подходит для россиян первой четверти XXI века. Впрочем, четверть века в наше динамичное время –  параметр тоже весьма ненадежный. То, что хорошо сейчас, завтра может оказаться совершенно неприемлемым, особенно в условиях стремительного развития сетевых технологий, для соответственно сетевых «мозгов» грядущего поколения блоггеров, хипстеров и других непоротых коммунизмом айфонщиков[4]. С некоторой долей уверенности сейчас можно говорить лишь о критериях власти применительно к 2017 году. О чем мы и попытаемся порассуждать в этом выпуске, опираясь на данные социологических опросов, и как всегда, рассматривая тему в четырех основных ракурсах: историческом, религиозно-философском, социально-психологическом и экономико-политическом.

Примечательно, что тема выпуска «Аристократизм и государственность» выпала именно на 2017 год, хотя и запланирована была еще 15 лет назад – на год, в котором по социологическим опросам начал появляться запрос на перемены в обществе^[5], год 100-летия Русской революции, год предшествующий президентским выборам...

Нет сомнений в том, что критерии оптимальной власти меняются во времени, но есть один, который остается неизменным даже в условиях бысторотекущей жизни – это легитимность. Критерий этот не только постоянный, но и основополагающий, хотя и не бесспорный, так как правители всех стран и всех народов, почти всегда этот критерий пытались «подмять» под себя. Узаконить свою власть, то есть сделать её легитимной, даже если она была заполучена самым неправедным путем, стремились разными способами почти все правители, начиная от вождей первобытных племен, жрецов и фараонов, шаманов, колдунов, волхвов и кудесников, и кончая современными президентами, шейхами и королями. Специфика нашего времени состоит в том, что современные вожди государств получили в свои руки мощные орудия промывания мозгов в виде средств массовой информации, что конечно дало им несомненное преимущество перед шаманами, колдунами, волхвами и кудесниками.

По сравнению с тем, что предлагал в своей работе «Советы постороннего» один из первых «мозгоправов» России В.И. Ленин, инструментарий промывания мозгов стал более совершенным и изощренным. Тогда,  ровно 100 лет назад, он предлагал, захватить в первую очередь телеграф и телефон. Сегодня к услугам манипуляторов-мозгоправов имеются радио, телевидение, интернет и … демократия. Да, именно демократия, стала мощнейшим инструментом манипулирования сознанием масс, особенно в России, ибо в условиях тотальной коррупции, кумовства, страха и чинопочитания, унаследованных с советских времен, и отсутствия даже на теоретическом уровне понятий свободы и уважения личности, она дает режиссерам демократии совершенно невиданные ранее возможности. А чтобы легче было управлять «рычагами демократии», население разделяют на группы в виде так называемых партий и других «клубов по интересам», которые выполняют чисто декоративную функцию в вопросах управления государством, но обеспечивают видимость демократии. В таких «резервуарах», которые к тому же финансируются государством, легче избежать волнений, не давая протестным настроениям выплеснуться через край.

Хорошо это или плохо? Скорее – хорошо, если вспомнить беспредел 90-х годов. С одной оговоркой, о которой мы сказали выше – только для данного времени…

Информационная война, которая была проиграна в Чечне и Грузии, многому научила руководителей страны. Сейчас идеологическая машина в России работает как часы, несмотря на запрет идеологии 13-ой статьёй Конституции РФ. При этом надо отдать должное – идеологическая машина не подавляет развитие народного сознания, не препятствует самоорганизации и не исключает народного волеизъявления, но дает обществу возможность постепенно созревать до конструктивного звучания, не позволяя ему в тоже время скатиться на путь бессмысленного бунта. Так и должен поступать заботливый отец. И в этом смысле, надо отдать должное политике действующего Президента. Но опять же, с одной оговоркой – вчера и сегодня, ибо уже завтра, такая модель может стать неприемлемой для России, о чем мы поговорим выше…

Однако вернемся к легитимности. Несмотря на успехи, достигнутые руководством страны в вопросах управления сознанием масс, параметр легитимности власти остается по-прежнему краеугольным камнем всей государственности. Его невозможно заменить никакой риторикой, так как он является объектом права. Легитимность лежит в основе любого государства, а главнейшей её характеристикой является стабильность государственного законодательства. К сожалению, Россию по-прежнему лихорадит от «законотворчества», а сами законы «подминаются» под интересы олигархических групп и отдельных властных политиков. При этом некоторые статьи Конституции РФ, в частности 13-я, явно нуждающиеся в коррекции, остаются без изменения, а другие, в частности 81-я (о сроке президентства) меняются в мгновение ока[6].

Очень подробно понятие легитимности власти проанализировал в статье этого номера И.Н. Андрушкевич[7]. На основе трудов испанского философа Хосе Ортега-и-Гассета автор приходит к ряду выводов, которые трудно оспорить, и которые очевидно на все времена останутся действенными постулатами, пока будет существовать власть одних людей над другими. Эти постулаты станут недейственными, только в случае перехода к кибернетическому управлению государствами или отмиранию государства как института вообще. Такие сценарии представляются вполне вероятными в свете развития информационных технологий и искусственного интеллекта, что косвенно подтвердил президент В.Путин на форуме старшеклассников 1 сентября 2017 г., сказав, что «искусственный интеллект – это будущее не только России, это будущее всего человечества. Тот, кто станет лидером в этой сфере, будет властелином мира».

Но это в будущем. А в настоящем, пока управление государствами будет осуществляться людьми или одним человеком как, например, в России, легитимность власти так или иначе будет нуждаться в обосновании и верификации.

По мнению И.Н. Андрушкевича, чтобы обеспечить в государстве подлинную легитимность, необходимо обратить особое внимание на абсолютную необходимость сохранения авторитета за «хорошими и достойными». Это и есть «аристократия» в лучшем смысле этого понятия. И.Н. Андрушкевич также обращает внимание на то, что Платон и Аристотель считали наилучшей властью – власть монархическую, но признавали такую власть трудноосуществимой, а если невозможно достичь наилучшей власти «одного наилучшего», всегда можно достичь власти «нескольких лучших», то есть аристократии. Именно так было в Римской Республике в консульский период. Выборы были инструментом для отбора лучших. Именно это и делало их легитимными. Очень важно при этом отметить, что политический консенсус всегда основывается на «общем полном веровании в определенное представление о жизни и мире. Когда это общее полное верование раскалывается, ослабляется или рассеивается, вместе с ним раскалывается и легитимность. За распадом верований и системы нравственных норм, немедленно следует распад легитимности публичной власти. Тогда нет законного государства, потому что нет общего духа в обществе.

Разве не это произошло в России в 1825, 1917 и в 1991 годах? Разве не это повисло в воздухе в 2017 году? Разве не пришла пора общенационального диалога, и общенародного участия в управлении страной на местах?

Звучит это, конечно, как фантастика, но приводимые в этом выпуске данные социологических исследований[8], да и сама логика времени, показывают, что современная система управления государством нуждается в коренном пересмотре. К этому побуждают две основные причины. Первая в том, что в условиях свободного доступа к информации у граждан формируется «свободное волеизъявление», и начинает зарождаться чувство свободы и уважения личности, что совершенно несовместимо с авторитарными методами управления государством. И вторая в том, что главенствующая сегодня в России модель управления экономикой на базе распределения ресурсов между олигархатом – крайне регрессивна, и в сочетании с первой причиной просто может завести страну в тупик, с печально предсказуемыми последствиями.  

И действительно, по данным журнала Forbes (на начало 2017 г.), совокупное состояние десяти богатейших семей России увеличилось за последний (кризисный) год на $2 млрд., достигнув $27 млрд., а совокупный капитал олигархов – на 40%, достигнув $387.2 млрд., при этом состояние первых десяти богатейших людей России составило $152 млрд. В это же время, к началу 2017-2018 учебного года, 2700 российских школ (около 6%) не были оборудованы канализацией или отоплением[9]. По данным «Левада-центр» от 31 августа 2017 г. серьезными проблемами остаются для россиян бедность и обнищание населения (45% респондентов), рост безработицы (33%) и проблемы коррупции (33%).

            Нет, никто не против того, чтобы люди были богатыми и счастливыми, но если это мешает развитию экономики, такую систему надо пересматривать. Утвердившаяся в 90-е и нулевые годы система олигархического управления экономикой полностью себя изжила. Она тормозит развитие среднего и малого бизнеса, к тому же порождает коррупцию, уходящую своими корнями в антинародные схемы приватизации госимущества. Такую систему надо решительно пересматривать, а олигархов отправлять на свалку истории, но можно и на все четыре стороны – потрясения нам не нужны.

            Коррупция – это лишь тень олигархической системы управления государством, а с тенью бороться бесполезно, если не устранить объект, эту тень отбрасывающий. Любые самые жёсткие и даже жестокие схемы борьбы с коррупцией, будут неэффективны, если не изменить саму систему. Ключевым параметром новой системы управления должно стать народовластие, которое позволит гражданам осознавать себя хозяевами своего государства, как собственного дома. А кто же будет воровать в собственном доме? Несомненно, что развитие народовластия будет также укреплять в гражданах чувство собственного достоинства – свободы и уважения личности. Таково требование времени, и если в государстве не будут своевременно созданы социальные условия для выполнения этого требования, время может жестоко отомстить.

На деле, пока, происходит с точностью наоборот. О народовластии остается только мечтать – пресловутая вертикаль власти и «ручное» авторитарное управление остаются главенствующими инструментами в руках государства. Это порождает несуразно раздутый государственно-бюрократический аппарат, который просто душит развитие России. По статистике Минфина за 2017 год, в России – 108 чиновников на 10 тыс. населения. В 2013 году было – 102. Для сравнения, в СССР, считавшемся царством бюрократии, их было максимум 73 человека на 10 тыс. населения. Казалось бы, при такой «армии» управленцев, в России всё должно было бы работать «как часы». Однако по рейтингу качества государственного управления Всемирного банка в 2013 году Россия занимала 120-е место среди 210 стран. К 2015 году в России вообще не осталось групп, реально влияющих на политику, кроме высших чиновников, а проводимые реформы подчинены интересам главенствующих «элит».

Сегодня в России семь-десять заместителей у министра – это норма. Более того, по пять и больше заместителей могут иметь начальники департаментов. Федеральных ведомств в разы больше, чем, например, в США, где более чем вдвое, больше численность населения (325 млн. против 146.8 млн.). При этом у низового звена чиновников довольно низкие зарплаты, что и порождает их потребность конвертировать полномочия во взятки. Отсюда вытекает стремление молодежи к госслужбе, как более престижного и денежного занятия, чем частный бизнес или наемный труд в любой негосударственной компании. Более подробно об этом можно прочитать в статье этого номера доктора философских наук, директора «Левада-центр» – Л. Гудкова – «Собирательный образ россиянина»[10].

            Руководителей много, а руководить некому. Об ущербности экономической политики нынешнего Правительства говорит заявление премьер-министра Медведева на курортном заседании "Правительственной комиссии по импортозамещению" в Сочи 3 октября 2015 г.:  «мы бы, наверное, никогда этим импортозамещением не занялись, если бы так не сложилась экономическая ситуация, если бы так карта, как принято говорить, не легла».

            «Карта ложилась» как надо в нулевые и в начале десятых годов, когда цены на нефть достигли беспрецедентного значения $140 долларов за баррель в 2008 году и продержались на близких уровнях до июня 2014 года, когда цена за баррель составила $112 долларов. Миллиарды долларов буквально свалились на голову России за счет повышения цен на нефть, и могли бы позволить России вывести страну на новый уровень экономики, прежде всего инновационной и высокотехнологичной, если бы её руководство в те годы не играло в «подкидного дурачка». По словам бывшего заместителя министра финансов РФ и первого заместителя председателя правления Центрального банка России (1995-1998 гг.) Сергея Алексашенко, страна получила три триллиона долларов на росте нефтяных цен. Этих денег было бы вполне достаточно, чтобы обновить инфраструктуру экономики на основе современных технологий. Но страна так и не научилась производить что-либо на экспорт, за исключением сырьевых продуктов (около 90.78% от общего объема экспорта, в первую очередь углеводородов – 62% и продукции сельского хозяйства – 5.2%). При этом по экспорту продукции военного комплекса (3.1%) Россия заняла второе место в мире после США[11]. В целом же, внешняя торговля России по сравнению с 2013 годом сокращается третий год подряд.

        Об эффективности, а точнее неэффективности управления страной и так называемой «вертикали власти», мы неоднократно писали[12]. Несомненно, в начале 2000-х годов нужно было жесткой рукой наводить порядок в стране, оказавшейся в хаосе, вследствие сумасшедших по своей скорости, опрометчивых и порой антинародных экономических реформ. В этих условиях введение вертикали власти было оправдано, как в свое время – «военный коммунизм» в условиях Гражданской войны 1918-1921 гг. Но сейчас, видимо, пришло время «отпускать вожжи». Инженерам хорошо известно, что высота любого здания ограничена не только его прочностью, но его фундаментом и опорами. Аналогичная ситуация с вертикалью власти – если она недостаточно прочна, стоит на зыбком фундаменте и не имеет достаточно разветвлённых опор, при превышении определённой высоты, она становится неустойчивой.

О каком развитии на местах может идти речь (тем более малого и среднего бизнеса), если львиная доля доходов субъектов Федерации уходит на погашение процентов по долгам перед банками, которые по данным Минфина на начало 2017 г. составили около 1 триллиона рублей. Понятно, что такой долг является своеобразной «уздой» вертикали власти. Но без инициативы на местах и местного самоуправления экономика не сможет развиваться, о чем свидетельствует мировой опыт всех времен. При этом, «чтобы что-то изменилось, надо не абстрактно сокращать министерства и ведомства, а создать, наконец, логичную конструкцию управления страной, с понятным разделением функций центра и регионов. У нас же любое сокращение чиновников становится кампанией в духе «пчелы против меда». Всё как в советском анекдоте: «Советское правительство объявило о сокращении штатов. Первым под сокращение попал штат Айова»[13]…

Несколько слов о «штатах», американофобии и русофобии. На прямой линии 17 апреля 2015 г. В.В. Путин отметил, что манипуляции с историческими событиями вызывают у него «сложные чувства», но виноваты в таких попытках, в том числе, и сами руководители Советского Союза. «Наши предшественники дали определенный повод для этого. Почему? Потому что после Второй мировой войны мы пытались навязать многим восточноевропейским странам свою модель развития и делали это силой – надо это признать. В этом нет ничего хорошего, и это нам «аукается» сегодня. Кстати говоря, примерно также сегодня ведут себя американцы, пытаясь навязывать свою модель практически по всему миру, и их тоже ждет неудача». К этому следует добавить, что навязывание Советским Союзом «своей модели» – весьма мягкое определение. Более жесткого определения и нельзя было ожидать из уст Президента. На самом деле, идея построения мирового коммунизма была положена в основу Советского Союза, и притязание Советского Союза на распространение идей коммунизма по всему миру не ограничивались только восточноевропейскими странами. Не будем углубляться в историю и искать, что было «первее»: создание Коммунистического Интернационала, Фултонская речь Черчилля, создание КОМИНФОРМА или НАТО. Но главное в том, что никто не вправе сегодня навязывать миру свое представление о «правильном порядке» и свою модель мироустройства. И этот постулат в первую очередь основан на божественной сути происхождения человека, свободы и уважения его личности.

На недопустимость навязывания инородной культурно-исторической модели развития мы уже неоднократно обращали внимание в предыдущих выпусках. Однако из уст первого лица России эта мысль прозвучала впервые. Более того, прозвучало признание виновности в этом «наших предшественников», т. е. руководства Советского Союза, и осознание негативных последствий такой политики – «это нам “аукается” сегодня». Мысль о «негативных последствиях» Президент не развил, но совершенно очевидно, что имелись в виду отношения со странами бывшего социалистического лагеря, в том числе и с бывшими участниками СССР, такими как Украина, Грузия, страны Прибалтики и др.

И опять мы вынуждены вернуться к вопросам о правовом государстве, о свободе и уважения личности, потому что именно эти вопросы, как представляется, и «аукаются» нам больше всего. По словам И.А. Ильина: «Правовое государство покоится всецело на признании человеческой личности – духовной, свободной, полномочной, управляющей собою в душе и в делах, т. е. оно покоится на лояльном правосознании. Тоталитарный режим, напротив того, покоится на террористическом внушении»[14].  Стабильность законов, вразумительность законодательства и равенство всех перед законом – первые шаги на пути укоренения понятий свободы и уважения личности.

Классическим примером этого были древние римляне, которые не только не любили, но и не переносили «инфляции законов». Законы менялись, главным образом, путем добавления новых, а старые всегда сохранялись. Отличительной характеристикой римского права было специфическое отношение римского народа к самому праву. Римский народ верил в абсолютный приоритет права в обществе. И если, согласно древнему выражению, «где общество, там и право», то «там, где право, там и общество, а там, где нет права, там нет и общества». Правопреемство права и верований переплетались между собой. В римском праве, также существовало незыблемое правило о том, что новая политическая власть полностью легитимна лишь тогда, когда её предыдущие носители публично её признают и подтверждают её правопреемство непосредственным физическим с ней контактом. Например, в римской армии возложение рук было важным актом, особенно при передаче командования, которое римляне называли manus dare (откуда и comandare, командир), а греки – «хиротония», рукоположение. Из этого следует, что любая революционная власть уже по самому своему определению никак не может быть легитимной, ибо она свергает и уничтожает ту единственную инстанцию, которая может подтвердить её легитимность[15].

Во как! Но это Рим, это Ортега, это Андрушкевич. Россия – не Рим, а – «третий Рим»,  и с римских времен многое что «утекло» и изменилось.

Почти каждый новый князь, царь или правитель России, начиная с Рюрика, вносил свои «скрепы» в понятие легитимности власти и подстраивал его под себя. Такое отношение к власти стало, в известной мере, российской традицией. Удастся ли зацементировать этот процесс нынешнему руководству страны – большой вопрос, но от него, по сути, зависит всё, и главное – свобода и уважение личности, как фундамент любого государства способного к саморазвитию.

            В первую очередь, конечно, надо начать с законотворчества. Выше мы уже отмечали, что главнейшей характеристикой легитимности власти является стабильность государственного законодательства. Поэтому законы надо «зацементировать»,  а для этого законодатели должны избираться не из числа ищущих свой путь в жизни мечтателей и антрепренеров, а из числа людей с устоявшимися жизненными принципами и семейными традициями. А их конечно в России осталось немного – «одних уж нет, а те – далече» – повыгоняли, да постреляли, но они есть. Это и есть современная аристократия, то есть лучшие, которые должны править государством. Эти люди также должны быть смелыми, честными и самоотверженными. Как сказала женщина пилот Эмилия Эрхард: «Смелость это цена, которую требует от человека жизнь, в обмен на внутренний покой. Душа, не ведущая этого, обречена пребывать в оковах мелочей». Люди высокообразованные, с внутренним душевным покоем должны прийти на смену «потешным» и «ряженным» из Государственной думы…

Да, сегодня трудно найти достойных, не запятнавших себя людей, компетентных и чтящих семейные и национальные традиции. Еще труднее призвать их к государственному служению. И это будет продолжаться до тех пор, пока не будут четко определены, декларированы и устранены причины, разделившие народ на две части во время Гражданской войны 1917-1922 гг. Но пока эти причины даже не осознаны, а может быть, поэтому, и не устранены. Одна из этих частей заметно поубавилась, так как победившая сторона изрядно потрудилась над физическим и моральным истреблением проигравших, но дух проигравшей части неистребим, как и природа человека, созданного для самосовершенствования в рамках данного ему бытия. Этот дух непременно «реинкарнируется» в тех, кому тесно жить в пеленах официального отсутствия идеологии, но применения её «избранными» в нужной им ситуации и по своему усмотрению. Тесно жить под уздой таких законов-понятий – «в седле и под уздой», как пел В.Высоцкий. 

Но вернемся к нашим дням. Сегодняшние реалии опровергают самые прагматические прогнозы относительно будущего России.

Согласно опросу «Левада-центр» в июне 2017 г. с целью выяснения, чего россияне ждут от будущего президента, треть опрошенных (34%) посчитали, что будущему главе государства, кто бы им ни стал, следует ужесточить внутреннюю политику. Еще 42% считают, что новому президенту следует проводить такую же внутреннюю политику, как сейчас, и лишь 12% высказались за её либерализацию. Что касается внешней политики России, то, согласно ожиданиям большинства опрошенных (56%), будущий президент должен придерживаться такой же линии, как сейчас, а 19% респондентов полагают, что будущему главе государства следует проводить более жесткую политику с Западом. Лишь 13% выступают за снижение конфронтации с Западом. Согласно этому же опросу, большинство россиян (66%) хотели бы видеть на посту президента после грядущих выборов Владимира Путина, еще 18% – другого человека, 16% сказали, что «им все равно». Доминантой массового сознания в России, по мнению аналитиков «Левада-центр», является приспособление к идущим изменениям, а не желание изменений, пусть даже к лучшему. С таким утверждением, можно согласиться лишь отчасти, так как адаптивность русских и умение их ждать вовсе не означают долготерпение и нежелание перемен к лучшему, но являются реакцией индифферентности к внутренней политике, вследствие подавления самой идеи «гражданского общества» и провальных антинародных реформ государства, особенно 90-х годов.

Но время идет вперед. И то, что сегодня является главенствующим сознанием, завтра может кардинально измениться, как это уже не раз бывало в истории России. При этом не будем забывать слова И.А. Ильина: «Требование, чтобы правили лучшие, относится к самому естеству, к самой идее государства; строй, при котором у власти водворятся худшие, будет жизненно обречен и рухнет рано или поздно»[16].

            Мы верим в то, что будущий Президент России почувствует дух и услышит зов времени, призывающие к переформатированию всей системы власти в стране, которую надо начинать с коренной замены олигархических элит на представителей народной аристократии.

            Времени на раздумья не осталось. Власть в стране должна, наконец, начать служить своему народу и никому больше, отбросив свои корыстолюбивые, эгоистичные побуждения и новомодные западные лебезиво-угоднические настроения. 

            Мы верим, что 2018 год станет годом глобальной смены элит. В руководство придут представители нового поколения россиян: компетентных, смелых, ценящих понятия свободы и уважения личности, которые смогут задать тон развития страны на десятилетия вперед.

В оглавление ТРМ №17