ТРИБУНА РУССКОЙ МЫСЛИ №18 ("Уроки Гражданской войны")

Дополняя тему

Картахенский протокол по биобезопасности –

ловушка для человечества*?

 

Валентина Эдуардовна Киселева

эксперт по биоэтике  

 

Ведущий: Сегодня мы поговорим о Картахенском протоколе[1]. Валентина Эдуардовна, почему Вы обратили внимание на этот протокол?

В. Киселёва: Правильнее сказать, что на этот протокол обратила внимание не я. Этот Протокол оказался недавно буквально вброшен в информационное пространство, несмотря на то, что он совершенно не новый. Мы поговорим о его истории: как он был разработан, когда он был разработан, когда он был задуман, почему он именно сейчас попал в сферу внимания. Не менее интересный вопрос – кто его вбросил?

Картахенский протокол начал активно обсуждаться совсем недавно, накануне предстоящей Климатической конференции[2], которая, в том числе касается вопроса биобезопасности и вопроса текущей пандемии. Его моментально перевели на разные языки для широкого пользования, хотя до этого он был в тени.

С 2000-го года, когда он был принят, Протокол никого не возбуждал, и не вызывал к себе внимания. Но тут, в связи с повышением интереса к генетически модифицирующей терапии, к информации о наличие РНК в составе этих уколов (так было заявлено, другой вопрос, что было заявлено, а что на самом деле присутствует). И вот, на фоне всего этого социального хайпа, вбрасывается этот Картахенский протокол, который начинает трактоваться, как документ, имеющий непосредственное отношение к живым людям, живым организмам, могущими быть генетически модифицированными, и соответственно – подпадать под этот Протокол в случае транспортировки.

Надо отметить, что всё, что сейчас происходит очень важно рассматривать в контексте. Если мы не рассматриваем контекст, мы не увидим всей картины. Мы можем выдумывать самые разные бэкграунды, мы можем сочинять самые разные истории, при этом, сам документ может стать великолепным инструментом для манипуляции.

Во всем, что мы сегодня видим, будь то политическое или медийное поле, будь то поле научное, мы имеем дело с заявлениями. У нас сегодня очень мало фактуры и очень много заявлений. И по большому счету, успех всего того, что мы сегодня наблюдаем и в политике и в экономике, зависит от громкости утверждения или заявления, от финансирования, ресурсной поддержки утверждения, и от того насколько трудно это утверждение для осознания массами, насколько остро они на него реагируют. К сожалению, все меньше и меньше общество становится способно к анализу, к критическому восприятию фактов, и еще меньше возможности внести все в контекст, т.е. понять,  что из чего вытекает и как происходит. Какой исторический контекст, какой политический контекст, какой научный контекст. Эти аспекты полностью выпускаются из виду. И когда эти контексты упущены, когда у нас нет контекста, мы получаем блестящий инструмент для манипуляции. Поэтому, на прошлой нашей встрече я попросила всех внимательно самостоятельно прочитать этот Протокол, чтобы понять, что сам по себе он очень размытый и не несёт никакой особый пугающий специфики.

Протокол не говорит непосредственно о том, что эти самые модифицированные живые организмы, не исключающие человека, в том числе и модифицированные при помощи инъекций (это там точно оговорено), а также вирусы, как возможные модифицированные организмы или вирионы, должны подлежать этому Протоколу. Но уже немедленно распространилась информация о том, что это будет непременно касаться всех тех, кто получил эти новые уколы. Это, по их мнению, и есть некое свидетельство, некое доказательство того, что сейчас будут происходить некие страшные вещи.

Мы сейчас не будем говорить о том, что может происходить. И вообще, мы не будем спекулировать на эту тему. Мы сейчас поговорим о том, что на самом деле несет в себе этот Протокол, откуда он берет свое начало и какой его контекст.

Нужно понимать, что идея этого Протокола было заложена ещё в 1992 году в Рио-де-Жанейро на конференции, которая называлось Земной (Вселенский) Саммит (Earth Summit)[3]. На ней представители различных наций обсуждали вопросы сохранения природы. Поскольку вопрос о генной модификации уже тогда стаял очень остро, также обсуждался вопрос, что делать с биологическим разнообразием, потому что стало очевидно, что генетические изменения, влияющие урожайность, влияющие на живую среду и т.д., оказывают влияние на весь биоценоз, в том числе и на человека и на его здоровье.

В Протоколе, над которым работали в течение нескольких лет, было шесть больших сессий, которые предшествовали созданию и подписанию этого Протокола. Самое главное (кто внимательно прочитал), что в нём как раз и говорится о том, что Протокол был создан именно потому, что понять, как научные изыскания в области генетики и генетической модификации влияют на здоровье человека и на окружающую среду, до конца невозможно.

Это прекрасная иллюстрация того, что собой представляет на сегодняшний день наша наука, и как эта парадигма управляется такими документами.

Повторяю, что сам по себе Протокол не несет в себе ничего особенного, но если его рассматривать в контексте, мы должны заглянуть в документы того агентства, которому было поручено этот протокол разъяснить и имплементировать. А это IUCN[4] – Международный Союз по Сохранению Природы. Он, в свою очередь, очень тесно взаимодействует с ВОЗ и с ООН. Союз существует с 1948 года и занимается вопросами консервации природы, сохранения природы в естественном, первозданном виде, но при этом не гнушается вопросами генной модификации. Их юридический отдел подготовил разъяснение этого Протокола аж на целых 272 или 278 страниц, подтверждающее тот факт, что Протокол, как и большинство подобных документов, является крайне размытым. Его создавали с открытыми перспективами для дальнейшего развития. И те, кто его создавал, могли даже не понимать и не знать всей сути и цели его создания. Рабочая группа получила определенное задание, но всегда есть некие кураторы, которые знают истинную цель, и следят за тем, чтобы сама канва сохранялось.

Очень интересно отметить, что Протокол оперирует с термином живой модифицированный организм (leaving modified organism). В нем, не используется понятие ГМО (генетически модифицированный организм), но приравнивается понятие ГМО к живым модифицированным организмам. В Протоколе не называют непосредственно человека, но там говорится, что любой организм, который может быть модифицирован, может стать объектом или субъектом этого Протокола. А как? И это вот как раз прописано в Протоколе.

Для того, чтобы определить оказался ли тот или иной объект предметом Протокола (будь то в нашем случае человек, или продукт, или семена), и оказался ли он модифицирован, нужно отследить некую повторяющуюся генетическую измененную последовательность в этих самых организмах. Не оговаривается отдельная методика, но мы возвращаемся к пресловутому ПЦР тесту, который собственно этим и занимается. Именно ПЦР тест отслеживает наличие или отсутствие тех или иных повторяющихся последовательностей в организме.

Ещё раз повторяю, говорить о том, что сам по себе Протокол несёт какую-то страшную угрозу для всех нас, это, по меньшей мере, некорректно. А вот говорить о том, как устроено Международное право и как это работает, мы должны, особенно в такой очень важный момент.

Напомню, что с момента его принятия в 2000 году, Картахенский протокол активнейшим образом применяется ВТО (Всемирной Торговой Организации). Для того, чтобы страны могли быть членами ВТО, они обязаны обеспечить свое членство еще и в некоторых других международных организаций, среди которых тот же самый пресловутый ВОЗ. То есть нельзя быть членом ВТО, не будучи членом ВОЗ.

И здесь появляется еще один интересный аспект, который нас волнует в контексте – это вопрос биобезопасности. Протокол называется дословно Cartagena Protocol on Bio-safety to the Convention on Biological Diversity, то есть это Протокол по биобезопасности и вопросов биологического разнообразия. Ключевым словом этого Протокола является биобезопасность. Гипотетически, этим Протоколом биобезопасность должна быть обеспечена посредством ограничения перемещения генетически модифицированных или живых модифицированных организмов через границы государств.

В документах ВОЗ, которые описывают, что такое биобезопасность, имеются два определения. Одно определение bio-safety, которое использовано в названии Протокола, и второе – bio-security (в русском языке оба определения переводятся как биобезопасность). В  нашем конкретном случае это вопрос bio-safety. То есть мы берем определение ВОЗ, когда речь идет о том, что может произойти некое случайное распространение нежелательного влияния на живые организмы.

Имеет ли значение то, что этот Картахенский протокол позволяет перемещение живых модифицированных организмов или наоборот ограничивает это? В контексте существующей ситуации несомненно, потому что, как я уже отметила, он не ограничивается только семенами или какими-то животными организмами. Он говорит о любых модифицированных организмах.

Мы не можем ни отрицать, ни подтверждать то, что уколотые люди могут рассматриваться как геномодифицированные или как живые модифицированные организмы, согласно Картахенского протокола (а это и было поводом для беспокойства тех, кто его распространял). Но, несомненно, что Протокол оставляет за собой такую возможность. И тут важно исходить из двух понятий, которые трактуют биобезопасность. Это bio-safety, когда мы говорим о том, что мы имеем право на здоровье, и bio-security, когда мы говорим, что обязаны быть здоровым. То есть здесь стоит вопрос о том, не станут ли люди, которые получили геномодифицирующую прививку, некоей опасностью для биоразнообразия мира?

Что еще для нас важно в этом контексте знать и понимать? Я напомню, что в 1992 году президент Буш старший выступал в ООН с объявлением начала нового мирового порядка. И практически одновременно, в том же 1992 году была озвучена тема биобезопасности и генетической модификации. А в 2000 году, после того как Международными сообществами, Всемирной Организацией Здравоохранения и др. был принят, опубликован и начал применяться Картахенский Протокол, буквально вслед за этим произошли события 11 сентября. Все мы помним, как на заседании в ООН сидел Государственный секретарь США Колин Пауэлл с пробиркой. И вот тогда этот Протокол получил визуальную иллюстрацию в сознании международного сообщества. Это очень важный аспект, который, как мне кажется, является ключевым, но все время упускается.

Я уже сказала о том, что с моей точки зрения, это документ был сейчас именно вброшен. 20 лет он никого не трогал. Лишь что-то проскальзывало в высоконаучных пластах исследователей, но особо он не применялся, если не считать ограничений по перевозу семян из одной страны в другую, потому что большинство семян являются геномодифицированными.

Сейчас, мы можем говорить о том, что если уколотые организмы сочтут геномодифицированными, тогда это должно быть доказано. И тут встаёт вопрос о роли ПЦР тестов, которые бесконечно применяют, независимо о того уколот ты или не уколот.

Я уже упоминала на предыдущих встречах, что существует международная база данных, куда отправляются абсолютно все результаты ПЦР тестов со всего мира. Накоплены многомиллионные данные. Каждый ПЦР тест, если он не сделан в домашних условиях для самоконтроля, отправляется в эту базу. Все спрашивают, а что ищут? Может быть, и ищут эту некую постоянную генетическую последовательность. Этого мы исключать не можем. Если это действительно так, то может ли быть применён этот Картахенский протокол? Если вы его внимательно читали, то да – может. Он не ограничивает, как я уже сказала, свое применение исключительно растительными или животными организмами. Он не исключает и человека.

Ведущий: Если он будет применён на практике, то в какой форме?

В. Киселёва: Если он будет применен, то могут быть поставлены самые разные барьеры и ограничения. Мы знаем, что пока, на самом деле, идет эксперимент – это официально заявляется. Все эти разные виды препаратов, которые сейчас применяются, находятся на стадии клинических испытаний. Какие будут последствия мы, те кто не находится в лабораториях, не можем сказать. Мы знаем только о клинических проявлениях.

Существуют базы данных, такие как VAERS[5]. В России, к сожалению, такой базы (во всяком случае, официально) не существует, куда бы люди могли сообщать, но существуют различные независимые форумы, где люди делятся последствиями. Мы видим только клинические проявления. У кого-то это тромбоз, у кого-то какие-то другие проявления. Мы знаем, что PubМed[6] и CDC[7] уже опубликовали данные о том, что у молодых мужчин высока вероятность развития миокардитов и других осложнений. Но понятно, что если мы видим такие стремительные изменения, то несомненно мы можем ожидать и каких-то мутагенных реакций, мутагенных процессов. Естественно они могут иметь место, и скорее всего фиксируются. Но, как я уже сказала, мы, к сожалению, не рассматриваем (я имею ввиду не научное сообщество, не общественность) связи ПЦР тестов, непосредственно с данными, которые собираются с живых пока не модифицированных организмов и условно, живых модифицированных организмов.  

Мы не знаем, и я думаю, что и сами исследователи вероятнее всего не знают, что они расследуют. Я сейчас спекулирую, но я спекулирую обоснованно. Я рассматриваю вполне реалистичный сценарий. И здесь нужно понимать, что если, допустим, согласно этому Протоколу они обнаружат некую повторяющуюся измененную последовательность, которая отсутствовала до и появилась после, они имеют право, согласно этим международным документам, ограничить путешествия, ограничить перемещения этих так называемых живых модифицированных организмов не только трансграничное. Но для этого нужно доказать то, что они были действительно модифицированы, что они имеют эту постоянно повторяющуюся последовательность, что она соразмерна другим последовательностям, обнаруженным в похожих организмах, в результате одинаковых действий и прочее, прочее.

То есть, говорить о том, что этот Протокол может иметь такой эффект, в контексте существующей ситуации, мы, наверное, можем и должны. И с этой точки зрения это очень важно, что он всплыл именно сейчас.

Существует также другой аспект. Я напомню, что когда была создана комиссия Уоррена[8] по расследованию участия правительственных структур США в различных террористических операциях, тогда был впервые озвучен термин «конспирологические теории». Именно тогда, в докладе этой Комиссии по результатам расследования, спецслужбы не только озвучили термин «конспирологические теории», но и предложили усиливать этот эффект, делая самостоятельные вбросы, предлагая различные абсурдные теории и варианты, для того чтобы замутить реальную концепцию того или иного явления. Для того, чтобы людей окончательно запутать или довести ситуацию до абсурда, они сами занимаются тем, что вбрасывают огромное количество недостоверной и иногда просто откровенно абсурдной информации. И здесь, мы должны быть очень внимательны и осторожны, чтобы не допустить проникновения дезинформации. Поэтому я говорю – изучайте контекст.

Многие говорят, что надо идти голосовать, для того, чтобы проявить гражданскую позицию. Но прежде всего, чтобы проявить гражданскую позицию, не нужно схватывать всё на веру и брать стереотипические постулаты и догматы за основу. А нужно изучать происхождение тех или иных догматов, постулатов, стереотипов, даже если у вас есть такой документ, как этот Протокол.

Ещё один момент, который для меня как специалиста по биоэтике и по вопросам биобезопасности принципиально важен это то, что Протокол прямо проговаривает то, что трансграничное перемещение ограничивается потому, что не известно, как оно повлияет на другие живые организмы, как оно повлияет на естественное биоразнообразие, как оно повлияет на биоценоз. То есть, мы фактически регулируем нечто такое, что мы до конца не изучили, что мы до конца не знаем, что мы не понимаем. Что мы не понимаем вообще, какой ящик Пандоры мы открываем. Однако же мы допускаем применение вот этих практик.

Вот в чём заключается на самом деле настоящая дикость происходящего.

Когда мы говорим о некоей науке, мы все время забываем, что она, в общем-то, превратилась такую евгеническую секту доктора Менгеле[9]. Причем, независимо будь она медицинская, будь она сельскохозяйственная, физически или какая-то другая, мы все время буквально экспериментируем на живых организмах. Мы что-то принимаем, еще не до конца разобравшись. Мы это что-то начинаем принимать за основу, как в своё время лоботомию, за которую дали Нобелевскую премию, и до сих пор её не отобрали. А потом все-таки признали, что это варварский метод лечения, и вообще это никакое не лечение, но долгое время лазили в мозг через глаз спицей, и считали что это прекрасный способ для лечения головных болей.

Такие документы как Картахенский протокол они как раз и допускают, что на каком-то этапе это может отозваться, и на каком-то этапе нам придется ужаснуться тому, что мы натворили. И вероятнее всего так и будет. Потрясающе то, что мы пытаемся регулировать то, что вообще не должно было быть выпущено в свет. И вообще должен стоять вопрос изначально – а можем ли мы заниматься такими разработками, пока до конца теоретически не изучили возможные последствия? Этот вопрос должен рассматриваться в контексте – а вообще легитимны ли такие протоколы? Имеют ли право они на существование? Имеем ли мы право регулировать то, что вообще не должно регулироваться, поскольку оно не должно быть допущено в массовое использование и применение.

Ведущий: Быть может, Вы уже знаете да какого края, до какого переднего края в научных исследованиях дошли изучения в области генной инженерии и какие генномодифицированные организмы в ближайшем будущем могли бы очень сильно изменить, облик сельского хозяйства, вообще природы?  Вы явно с беспокойством говорите о появлении таких организмов. Может быть, монстр уже на пороге и вы об этом знаете?

В. Киселёва:  Когда я училась в институте, у нас уже преподавалась генетика. Это был довольно любимый мною предмет. Он очень хорошо у меня шёл. Конечно, тогда это был чисто теоретический предмет. Мы решали различные генетические задачки. Они казались страшно увлекательными. Многие из нас читали «Белые одежды»[10]. Как наука генетика преследовалось. Какой ужасный был Лысенко, и какие молодцы были эти смелые генетики, которые не боялись, и продолжали этот вопрос исследовать. Благодаря им мы получили замечательно-большую картошку, которая переживала всякие невзгоды и не поддавалась паразитам. Всё это казалось совершенно безобидным, очень милым и научно-героическим. Но теперь, когда появилось огромное количество материалов в открытом доступе, я как человек увлечённый, я слежу внимательно за передовыми достижениями и открытиями науки, в частности за разработками института, который возглавляет господин Крейг Вентер.[11] Ему был доверен международный проект по исследованию генома человека. В нём они обнаружили более 80 процентов так называемого джанк-ДНК (junk DNA), т.е. помоечного (мусорного) ДНК, который не несёт какой-либо функции и является совершенно бесполезным. А всё остальное, что они сумели обнаружить, по их мнению, во многом дублирует самоё себя. Это первый тревожащий момент. В природе ничего не бывает безсмысленного и нельзя говорить о том, что вообще что-то в организме может быть лишним? Если мы не разобрались в функции, это наша проблема, но это не проблема природы и не проблема нашего организма.

Мы занимаемся модификациями, не разобравшись в более чем 80 процентах генома человека, называя его бесполезным и помоечным. Даже если взять сам термин – джанк-ДНК, он говорит сам за себя, по-моему. И при этом, это те самые люди, которые занимаются корректировкой генофонда, корректировкой генотипа человека. Это с моей точки зрения, просто преступление против природы, преступление против человечества.

Вот ещё одно интересное наблюдение. Непосредственно я не читала, но слушала само выступление господина Вентера, когда он говорит о том, что вообще мы можем создать любое (генетическое) изменение  виртуально в компьютере, и послать вам вирус даже по электронной почте, заразить вас и вас заболеете. Я вот прямо цитирую то, что он сказал.

Возникает вопрос, в какой реальности они существуют? Как они себе это воображают? Исходят ли они из понятий резонанса и квантовой физики? И тогда это уже совершенно другая сфера, о которой мы должны говорить. Или это люди, вообще оторванные от реальности?

При этом они очень тесно сотрудничают с Сингулярным университетом[12], который как раз афиширует и имплементирует в мире последние разработки.

Это такие веселые ребята, которые относятся к миру легко и считают, что  это такая веселая игра и некая симуляция. Это именно они убеждают нас в том, что мы живем в некой матрице, и поэтому чего бы не поиграть с этой матрицей, что-то там попробовать поменять, изменить. Тот же Вентер говорит о том, что человек не совершенен, и когда мы его изменим и научимся модифицировать, то сделаем его совершенно не пробиваемым во всех смыслах, и жить он будет, чуть ли не вечно. Они говорят, что к этому они стремятся и вполне уже подошли к решению этой проблемы.

Когда я слушаю их, всё звучит замечательно. Но когда я читаю их выкладки (хотя они не делятся естественно не всем, есть какие-то сокрытые аспекты), я понимаю, что от науки там очень мало. И вот это меня тревожит. Они занимаются тем, что тычут пальцем в небо. На мой взгляд, это и есть самое страшное. Это было бы, может быть, не так страшно, если бы они это делали лабораторно, если бы они просто отрабатывали гранты, но они имплементируют свои экспериментальные разработки это в медицинскую и в сельскохозяйственную среду.

Сегодня почти вся наука перебралась в виртуальное пространство и утверждает, что вот это и есть самые точные изыскания. Но, к сожалению, они зачастую очень плохо применимы к реальной жизни.

Проблема заключается в том, что исследования, которые проводятся виртуально, а потом имплементируются в живой мир, очень часто не совпадают, еще меньшей степени, чем когда из пробирки переносятся в живой организм. Как это все в дальнейшем отразится на всех нас, сказать не может никто, даже те, кто этот вопрос непосредственно изучает. Они в своих официально публикуемых исследованиях в этом честно признаются. Все выстроено на предположениях, но при этом переносится в живой мир. Вот это страшно.

Сегодня мы существуем не в мире науки, а в мире догм, которые обеспечиваются экономическими интересами частных корпораций, но никак не интересами человечества.

В оглавление ТРМ №18