ТРИБУНА РУССКОЙ МЫСЛИ №18 ("Уроки Гражданской войны")

Геополитические и экономические уроки гражданской войны

Трансформация России в новое государственное образование.

Опыт Чечни*.

Беседа с Ахмедом ЗАКАЕВЫМ

Премьер-министром правительства Чеченской республики Ичкерии в изгнании

 

Ведущий: Внутри окружения Путина, внутри его элиты, всё чаще звучат голоса, что они могут в какой-то момент договориться о некотором транзите. Что, дескать, лучше давайте мы как-то разберемся с этой ситуацией, повесим, что называется, всех собак на действующего президента, посадим какого-то новенького чистенького, и нам будет всем удобно продолжать делать то, что мы делали. Может ли это, на ваш взгляд, таким образом закончиться? Может быть, сейчас как раз тот самый момент?

Закаев: Это конечно должно закончиться... Теперь, относительно несогласия элиты с Путиным и с его поведением. Дело в том, что на сегодняшний день поведение Путина устраивает, в первую очередь, Запад. И пока его поведение устраивает Запад, его поведение будет устраивать его окружение. Если бы действия Путина не устраивали сильных мира сего, в частности западных политиков, санкции были бы направлены против ближайшего окружения Путина. На Западе тоже понимают, что в России нет общества – нет гражданского общества, и что оно никак не влияет ни на какие-либо процессы, а вот «элита» может повлиять и изменить ситуацию в самой  России. Поэтому их пока не трогают.

Я уверен, что все, что Путин пока делает, вписывается в общую программу и в общую стратегию западных политиков и западного мира.

Я вам сейчас одни момент объясню – почему я так считаю, что западный мир устраивает то, что делает Путин.

Дело в том, что в 1999 году (я не буду называть имя, потому что этот человек живой), один американский эксперт по России, выступая в Прибалтике на конференции, сказал, что Россия в ближайшие годы разделится на 9 частей. Я подумал, ничего себе у него наверно крыша поехала. В то время  Россия еще не начала войну в Чечне – вторую военную кампанию. Россия состоит из 85 или 86 субъектов. Российские пропагандисты всегда говорят о том, что нельзя признать независимость Чечни, потому что этот принцип домино разрушит Россию, и она развалится на много частей. А американец говорит – разделится на девять частей.

Проходит год. Путин приходит к власти. (Как он пришел – это отдельная тема. Можем в следующий раз поговорить. У меня есть соображения по этому вопросу. Мы помним, когда Ельцин выступал в Конгрессе США, он говорил “God Bless America”, и с Ельциным были договоренности у американцев. Это уже небольшой секрет, что вопрос о преемнике, он обсудит с американцами). Так вот приходит к власти Путин, и первое, что он делает, он делит Россию на 7 частей – 7 Федеральных округов. Тогда уже у меня закралась мысль – что же будет дальше?

Чечня объявляет от имени чеченского президента Доку Умарова «Кавказский эмират»[1] и обозначает республики, которые входят в этот эмират. А через 7 месяцев после этого Путин подписывает Указ о создании 8-го Федерального округа. То есть, Россия разделилась на 8 частей. И в этот 8-й федеральный округ – Северо-Кавказский, входят именно те субъекты, которые были внесены в этот Кавказский эмират.

Проходят годы. В 2014-м году отторгают Крым и Симферополь, и создают 9-й федеральный округ.

У меня нет никаких сомнений в том, что, как свое время СССР трансформировался в СНГ, так вот эти 9 регионов трансформируется в какое-то новое государственное образование. И это произойдёт сразу после Путина.

И нахождение Путина во главе существующего государства будет длиться столь долго, сколько необходимо для того, чтобы Россия вся в целом, была готова к такой трансформации. Сегодня эти 9 регионов – это не просто представители Путина в этих Федеральных округах, это административные центры, где создан весь управленческий аппарат, включая силовую составляющую, экономическую и политическую.

И я думаю, что вот эту задачу по трансформации России в какое-то другое государственное образование, о котором говорил мой друг американец еще в 1999 году, Путин практически завершает. И сегодня, обратите внимание, с приходом Путина, все стратегически важные союзники или дружеские страны на постсоветском пространстве стали врагами. И сегодня Беларусь связывает с Россией только Лукашенко. Один лично. Как только не станет Лукашенко, Беларусь станет свободной демократической страной, и она будет интегрироваться в европейские структуры. Я не сомневаюсь в этом.

Ведущий: Возвращаясь к Чечне – поговорим о ней. Насколько может быть практическим для Чечни опыт защиты своего суверенитета Украиной, если такой распад начнется? Может ли Чечня или Кавказ в целом, в условиях этого распада, пойти тем же путём, опираясь на Евроинтеграционные структуры, структуры НАТО и, соответственно, Вашингтон? Или же это будет по-другому? Например, Кавказ будет в большей степени ориентироваться на Восток?

Закаев: Если ситуация пойдет по тому сценарию, о котором я говорил, упоминая 8-й Северо-Кавказский Федеральный округ, Чечня конечно станет Кавказской республикой, Кавказским государством, в первую очередь. И я думаю, я уверен в том, что чеченцы, как и другие Кавказские народы должны в первую очередь сосредотачивать свое внимание на том, чтобы создать какое-то Кавказское государство. Пусть это будет принцип конфедерации или какой-то другой. Но ни Востока, ни Севера, ни Запада – а именно Кавказа.

Кавказ это такой единый орган, и никогда до появления России на Кавказе, никаких войн и никаких разногласий между Кавказскими народами не было. Никаких делений не по национальности, не по религиозной форме, не по территориальным принципам не было. Никогда. Все эти моменты, которые сегодня имеют место, заложены начиная еще с царской России и с Советской. И сегодня этим манипулирует уже путинские ставленники на Кавказе. Поэтому будущее Кавказа и Чечни, как части Кавказа, я связываю только с кавказскими народами, с кавказским государственным образованием. Несколько государственных образований или одно – ассоциированное.

Естественно все интеграции, и все интеграционные процессы, которые начались сегодня на Кавказе в направлении Европы, будут продолжены, и должны быть продолжены. А относительно Востока, всех всё время пугают, что вот Чечня, что среди чеченцев и на Кавказе вообще очень много мусульман. Но определение каких-то геостратегических и геополитических союзников на Кавказе будет не по религиозному принципу, а то геополитическому, и по важности того или другого региона. Да, Кавказ может ориентироваться – вернее Турция имеет очень большие виды на Кавказ, потому что на Кавказе находится несколько тюркоговорящих, тюркоязычных народностей. Но дело в том, что на сегодняшний день, эти народы настолько ассимилировались и чувствуют себя кавказцами, что я думаю, им будет выгоднее создать какое-то Кавказское конфедеративное государство.

Фейгин:  Ну, хорошо. А вот 90-е годы? В период короткой независимости, войны и так далее, там все-таки была какая-то ошибка в смысле геополитической ориентации, которая привела к неуспеху, к войне, в конечном итоге, и так далее?  Было ли такое, что первый президент Дудаев и последующий Масхадов ориентировались на Запад или на эту концепцию создания Кавказского независимого суверенного государства, которое не имеет в лице, будь то Востока или Запада, такого патерна, такого главного ментора, который бы обеспечивал и гарантировал эту независимость? Была там какая-то концепция, которая не оправдалось?

Закаев: Концепция была Кавказский дом. Никакого ориентира у чеченцев и у чеченского государства не было ни на Восток, ни на Запад, ни на Север. Это был Кавказский дом.

Вы помните Звиада Гамсахурдия и их союз с Джохаром Дудаевым? В принципе Грузия признала независимость, и шел процесс установления дипломатических отношений. Хотя это уже произошло, когда Россия развязала гражданскую войну в самой Грузии. И в последующем Гамсахурдия был вынужден переехать в Чечню. Сначала в Армению, оттуда в Чечню. Там он дислоцировался два года, по-моему, или полтора года, я не помню сейчас точно.

Но никакого плана отступления от интересов Кавказского дома ни Чечня, ни Грузия на тот момент не имели, и ничего не планировали. А общая задача была – это был Кавказский дом. И вот на этой структуре добиться признания независимости, и устанавливать дипломатические отношения с другими государствами, в частности с Россией.

Почему нам это не удалось? Не потому, что мы ориентировались на Восток. Если вы возьмете нашу Конституцию, которую Чечня, кстати, приняла на год раньше, чем Россия, это абсолютно светская конституция и светское государство. Единственно, что там указано, что религия ислам – это государственная религия. И в последующем Джохар долгое время ориентировался именно на эти принципы, призывал и обращался к мировому сообществу. Но, однако, была Россия, которая...

Марк, нас принципе предал мир не в 1994, 95-м или 96-м году, а вот тогда, когда Союзные республики после распада СССР, а их представляла Россия, представляла Организация Объединённых Наций, и отказалась представить Чечню. И окончательно нас предали в 1994-м году, когда Ельцин подписал меморандум. Когда они с Украиной заключили меморандум о ненападении, и Украина отказалась от ядерного арсенала. Вот в этот момент Западные страны дали добро Ельцину – карт-бланш, за ту его позицию по Украине, что он подписался, и признал независимость и суверенитет Украины и решил навеки вечные, что Россия больше не будет иметь какие-то претензии к Украине. Вот это и являлось ключевым моментом предательства чеченской независимости, чеченского народа и нашего государства.

Фейгин: Почему я задал этот вопрос? Потому что сейчас совершенно очевидно, что Украина выбрала себе главного союзника в лице Вашингтона – Запада в целом, конечно, но Вашингтона в качестве главного военного союзника. Как это оценить? Ведь, без такого союзничества, без такого плотного военного политического союза с Вашингтоном, не получается отстоять свою независимость.

Закаев:  Абсолютно правильно. И конечно было бы глупо Украине не принять помощь Запада, Европейского Союза. Но в Чечне была совершенно другая ситуация. Дело в том, что эту инициативу проявила не Украина, а сам Запад проявил инициативу и интерес и к Украине, и к Грузии, и к другим постсоветским странам. Почему я говорю, что мы как бы остались не у дел, потому что очень большие территории с очень большими к ним интересами Запада, Ельциным тогда были отпущены под покровительство Запада. И естественно, если шел торг – что на что, мы оказались просто слишком неинтересными для Запада. И они дали отмашку на то, чтобы Ельцин сначала, а в последующем Путин сделали то, что они сделали.

Но с нашей стороны выбор был абсолютно нормальным. Мы до последнего надеялись, и рассчитывали на благоразумие со стороны  России. И в принципе, в 1997 году, когда мы подписали Договор о мире, мы в этот период действительно поверили, и верили в то, что мы сможем устраивать нормальные взаимоотношения с Россией, потому что, в первую очередь, это было выгодно самой России – иметь с нами союзнические отношения. И я уверен, что несмотря на все, что мы пережили все эти годы, будущее у нас все-таки намного больше связывает с Россией, чем с Западом, чем даже с Европейским союзом. Я это вам говорю, находясь здесь в Лондоне, потому что я знаю, что в наших взаимоотношениях с Россией Чечня обречена – жить рядом с Россией. И наше историческое прошлое, хотя оно и кровавое, но у нас есть это прошлое. Это говорит о том, что у нас, возможно, есть и будущее. Поэтому мы будем ориентироваться на то, что, все-таки, в  России придут в руководство здоровые силы, и мы вернемся к тому формату, который мы определили в 1997 году в Договоре о мире. И на основе вот этого документа и этой правовой базы мы будем определять наши взаимоотношения и с Россией, и с внешним миром, и Западом и с Востоком, и с Европейским союзом. Вот это наше видение. Это видение и это стратегия тех, кто сегодня представляет Чеченскую республику в качестве правительства за рубежом.

 

В оглавление ТРМ №18