Лорд Честерфилд

Цитаты из «Писем к сыну» в помощь молодёжи,

выбирающей свой жизненный путь.

Лорд Честерфилд (полное имя Филип Дормер Стенхоп, 4-й граф Честерфилд) – писатель, публицист, философ, историк – родился и вырос в семье английских аристократов, благодаря которым он получил блестящее образование в Тринити-колледже Кембриджского университета, и от которых он унаследовал титул графа и кресло в палате лордов. Годы его долгой жизни (1694-1773) совпали со временем жизни Вольтера и Свифта, с которыми он был близко знаком и которые высоко отзывались о его литературных трудах.

Прославившие его «Письма» были адресованы его незаконнорожденному сыну, который появился на свет в результате его мимолётной связи с гувернанткой из французской протестантской эмигрантской семьи во время его пребывании в Гааге в должности английского посла. Впоследствии, Честерфилд поселил мать своего ребёнка в лондонском предместье, дал скромный пенсион; но она навсегда осталась там, в глуши, ведя одинокое и почти безвестное существование покинутой женщины и не видя никого, даже самого Честерфилда. Сын же Честерфилда, родившийся от этой мимолетной связи, был тот самый Филип Стенхоп, которому отец многие годы посылал свои письма. К сожалению, его сын не всегда заглядывал в адресованные ему письма и оказался невосприимчивым к заветным наставлениям своего отца. Он вел свою собственную жизнь, создавая её не по отцовским советам, а по собственным побуждениям и пристрастиям, таясь и ни разу не признавшись в том, что очень далёк от всего, о чём мечтал его отец.

Литературную известность "Письма к сыну" получили только после смерти их автора. При жизни Честерфилда знали только как видного государственного деятеля, дипломата, оратора, одного из лидеров оппозиции в верхней палате английского парламента. Примечательно, что опубликовала их его невестка, мать его сына, испытывавшая материальные трудности, которые она поправила, благодаря продаже издателям права на публикацию. Это произошло после смерти сыны Филиппа Стенхопа-младшего, который умер от чахотки тридцати шести лет от роду в 1768 году, на 5 лет раньше собственного отца. О существовании своих двух внуков Филипп Стенхоп-старший узнал только после смерти сына.  

В конце жизни Лорд Честерфилд удалился от дел, и четверть века прожил в уединении, среди избранных друзей и книг своей богатой библиотеки. В Послесловии к «Письмам к сыну», изданным  Академией наук СССР в серии «Литературные памятники» в 1971 году, М.П. Алексеев пишет:

«...в библиотеке над шкафами висели портреты, а еще выше большими золотыми буквами, во всю длину стены, сделана была латинская надпись, перефразирующая стихи из сатиры Горация (II, 4): "То благодаря книгам древних, то благодаря сну и часам праздности, вкушаю я сладостное забвение житейских забот". Это были девизы, которым он хотел следовать. Честерфилд чувствовал себя хорошо только в уединении своего уютного дома, среди книг древних мыслителей и предметов античного искусства из мрамора и бронзы, расставленных на каминах, консолях, на столиках с выгнутыми ножками».

Ну, а теперь, цитаты, которые, возможно, помогут молодёжи найти и сохранить свой путь:

1. Молодые люди обычно уверены, что они достаточно умны, как пьяные бывают уверены, что они достаточно трезвы.
2. Будь смолоду тем, чем в старости, когда уже будет поздно, ты пожалеешь, что не был.
3. Молодой человек должен стремиться во всем быть первым, и если уж выбирать, то лучше в чём-то переборщить, чем до чего-то не дотянуть.
4. Знания – это убежище и приют, удобные и необходимые нам в преклонные годы, и если мы не посадим дерево, пока мы молоды, то, когда мы состаримся, у нас не будет тени, чтобы укрыться от солнца.
5. Помни, что знания – самое полезное и необходимое человеку украшение.
6. Носи свою ученость, как носят часы, – во внутреннем кармане, не вынимай их на людях и не пускай в ход репетир только для того чтобы все знали, что у тебя они есть.
7. Чем больше ты знаешь, тем скромнее тебе следует быть, и, к слову сказать, скромность – самый надёжный способ удовлетворить наше тщеславие. Даже, если ты в чем-то уверен, сделай вид, что колеблешься, изложи свой взгляд, но не настаивай, и если хочешь убедить других, дай им почувствовать, что убедить можно и тебя.
8. Читай только полезные книги и никогда не переставай заниматься тем или другим предметом, пока не овладеешь им в совершенстве, а до тех пор продолжай читать и старайся узнать о нём побольше.
9. Пока ты будешь умерен, ты будешь и здоров, в твоём возрасте природа в достаточной степени заботиться о теле, если только ей предоставляют свободу и если невоздержанностью, с одной стороны, и лекарствами – с другой, люди не чинят ей помех.
10. Самое подходящее время для дел – это ближайшее.
11. Мне больше всего хочется, чтобы ты знал одну вещь, которую очень мало кто знает, а именно – какая великая драгоценность – время и как необходимо его разумно использовать.
12. Многие люди теряют очень много времени из–за лени; развалясь в кресле и позевывая, они убеждают себя, что сейчас у них нет времени что–либо начать и что они все сделают в другой раз. Это самая пагубная привычка и величайшее препятствие на пути к знаниям и ко всякому делу.
13. Когда я стараюсь распознать истинные чувства людей, я полагаюсь на мои глаза больше, чем на уши, ибо люди говорят, имея в виду, что я их услышу, и соответственно выбирают слова, но им очень трудно помешать мне увидеть то, чего они вовсе, может быть, не хотят мне показывать.
14. Большинство людей обладают слухом, но лишь немногие способны рассуждать: сумей пленить их слух – и ты уловишь в свои сети их разум, какой бы он у них не был.
15. Умение выразить свои мысли не менее важно, чем сами эти мысли, ибо у большинства людей есть слух, который надлежит усладить, и только у немногих – разум, способный судить о сказанном.
16. Благо отнюдь не в том, чтобы иметь деньги самому, а лишь в том, чтобы иметь власть над теми, у кого они есть.
17. Надо быть человеком порядочным, если хочешь, чтобы тебя уважали.
18. Предмет поклонения в религиях всего мира всегда один – высшее существо, которое вечно и которое сотворило все, что нас окружает.
19. Доктор Беркли, епископ Клойнский, весьма достойный, способный и ученый человек, написал целую, книгу в доказательство того, что никакой материи не существует, а существует только мысль: что мы с тобой только воображаем, что едим, пьем и спим, ты – в Лейпциге, а я – в Лондоне, что мы только воображаем, что состоим из плоти и крови, что у нас есть ноги, руки и т. п., но что в действительности все это один лишь дух. Доводы его, строго говоря, неопровержимы, и все-таки они настолько бессильны меня убедить, что я намерен по-прежнему есть, и пить, и ходить, и ездить, для того чтобы поддерживать в наилучшем из всех возможных состояний ту самую материю, из которой, как я по слепоте своей склонен считать, состоит сейчас мое тело.
20. Обычный здравый смысл (который на деле не столь уж обычен) – самый лучший из всех смыслов. Будь верен ему, и он даст тебе самый разумный совет. Читай и слушай для собственного развлечения рассказы о хитроумных системах, вникай в интересные вопросы, поставленные там со всей изощренностью, какой только может наделить их пылкая фантазия, но смотри на все это только как на упражнения для ума и возвращайся каждый раз к согласию со здравым смыслом.
21. Умение хорошо одеваться – это одно из многочисленных элементов искусства нравиться, во всяком случае – это радость для глаз, в особенности для женских.
22. Люди ненавидят тех, кто дает им почувствовать их собственную неполноценность.
23. Помни, что всякая похвала, если она не заслужена, становится жестокой насмешкой и даже больше того – оскорблением и всего нагляднее обличает людские пороки и безрассудства.
24. Сердце имеет такое влияние на наш ум, что очень важно сделать его своим союзником.
25. Дела никогда не мешают удовольствиям, они напротив придают друг другу вкус, берусь даже утверждать, что ни тем, ни другим нельзя насладиться сполна, если ограничиться чем-то одним.
26. Поведение человека праздного отмечено печатью равнодушия. Удовольствия его столь же вялы, сколь беспомощны все его начинания.
27. Праздность – это разновидность самоубийства. Духовное начало в человеке безвозвратно погибает, животное же продолжает жить.
28. Совершенно естественно сделать вывод, что человек, способный на любую мелкую ложь из одного только тщеславия, без зазрения совести, отважится и на большую, если она будет для него выгодна.
29. Ложь – это единственное, в чём преуспевают посредственности, и единственное прибежище людей подлых. Скрыть правду там, где это нужно, – и благоразумно, и не предосудительно, тогда как солгать – и низко, и глупо.
30. Женские оплошности порою затрагивают одну только плоть, в мужчине же ложь – это изъян души и сердца.
31. В женщинах сердце – это все, и ничто другое не имеет над ними такой власти. Но для мужчин, причем даже самых замечательных из них, их сердце так много значит, что каждый раз из схватки с мужским разумом выходит победителем.
32. Виновен тот, чьи слова или поступки заведомо лживы, а не тот, кто честно и искренне в эту ложь поверил.
33. Человека с ослепшим умом следует пожалеть также как и человека с ослепшим глазами: и если и в том, и в другом случае кто-то сбивается с пути, он не виновен и не смешон.
34. Все, что стоит делать, стоит делать хорошо.
35. Помни, что всякая похвала, если она не заслужена, становится жестокой насмешкой и даже больше того – оскорблением, и всего нагляднее обличает людские пороки и безрассудства. Это риторическая фигура, имя которой ирония: человек говорит прямо противоположное тому, что думает.
36. К каждому человеку ведет немало дорог, и когда тебе не добраться до него столбовою дорогой, испробуй окольные пути, в конце концов, ты достигнешь цели.
37. Пороки заимствованные – самые неприятные из всех и самые непростительные.
38. Каждому достоинству и каждой добродетели сродни какая-нибудь слабость или какой-нибудь порок; развившись сверх положенной меры, они превращаются то в одно, то в другое. Щедрость часто становится расточительностью, бережливость – скупостью, храбрость – безрассудством, осторожность – робостью, и т.д. в такой степени, что, по-моему, нужно больше рассудительности для того, чтобы соблюсти меру в наших добродетелях, чем для того, чтобы избежать противоположных им пороков.
39. Честолюбие глупца ограничивается стремлением иметь хороший выезд, хороший дом и хорошее платье – вещи, завести которые с успехом может каждый, у кого много денег, ибо всё это продаётся. Честолюбие же человека умного и порядочного заключается в том, чтобы выделяться среди других своим добрым именем и быть ценимым за свои знания, правдивость и благородство – качества, которые нигде не могут быть куплены, а могут быть приобретены только тем, у кого ясная голова и доброе сердце.
40. Забота о красоте одежды – большая глупость, и вместе с тем не меньшая глупость не уметь хорошо одеваться – так, как это приличествует твоему званию и образу жизни. Человек здравомыслящий потихоньку посмеивается над своей одеждой и вместе с тем знает, что не должен ею пренебрегать.
41. Отменные дураки бывают в то же время и величайшими лжецами. Сам я сужу о том, правдив ли человек, на основании того, насколько он умён.
42. За выбором друзей следует выбор общества. Приложи все усилия к тому, чтобы общаться с теми, кто выше тебя. Это подымет тебя, ведь каково общество, в котором ты находишься, таков и ты сам. Когда я говорю о людях, которые выше тебя, пойми меня правильно и не подумай, что я разумею их происхождение. Я имею в виду их истинные достоинства.
43. Для джентльмена и человека талантливого есть только два способа поведения: либо быть со своим врагом подчёркнуто вежливым, либо сбивать его с ног.