БЕСЕДА                       

      — Институт возглавляевмый Вами существует уже десять лет и его известность давно перешагнула границы России. Расскажите, как возникла сама идея его формирования? Каковы были задачи, поставленные создателями института? Откуда брались кадры преподавателей для этого совершенно нового учебного заведения? И, наконец, — о жизни института?

    — Наш институт возник не сразу. В годовщину тысячелетия крещения Руси, когда с особой силой проявилась в народе жажда христианских знаний, стремление к Церкви, нами — несколькими священниками — были организованы два лектория, по четыре лекции в каждом. Желающих было так много, что мы решили устроить годовой лекторий. Но и он закончился, а все наши слушатели хотели учиться дальше. И тогда мы решили создать с благословения Святейшего Патриарха Алексия двухгодичные Богословско-катехизаторские курсы, которые были открыты в феврале 1991 года. Конечно, программы, по которым мы начали читать лекции, были очень несовершенными, но было главное — желание знаний у наших многочисленных слушателей. Первым ректором курсов был избран старший из нашей группы, отец Глеб Каледа, тайный священник, профессор, доктор геолого-минералогических наук. Однако он пробыл на своем посту недолго, так как вскоре был назначен заведовать сектором в Синодальном отделе религиозного образования и катехизации. Весной 1991 года по его просьбе он был освобожден от руководства курсами, и на его место выбрали меня. Спустя год, мы опять столкнулись с той же проблемой: наши курсы не могли вместить всех желающих — наплыв слушателей был велик. Одновременно мы видели, что не можем дать за два года полноценного образования людям, желающим работать в сфере религиозного просвещения. И тогда сложилось решение преобразовать курсы в Богословский институт. Святейший Патриарх Алексий благословил наше начинание и 12 марта 1992 года был зарегистрирован устав Богословского института. Осенью Святейший Патриарх Алексий по предложению нашего Ученого совета присвоил ему имя святого Патриарха Тихона. Сразу было создано несколько факультетов: богословско-пастырский, миссионерско-катехизаторский, церковных художеств, церковного пения, историко-филологический и педагогический. Впоследствии исторический факультет выделился в отдельное подразделение. Вопрос с преподавательским составом мы решали просто: пригласили высокообразованных священников, которых мы знали лично, преподавателей Московской Духовной академии, тех людей церковных, кто имел хорошую подготовку по нужным нам дисциплинам. Откликнулись многие, хотя никакой зарплаты мы предложить не могли. У нас не было ни средств, ни соответствующего помещения — мы тогда и не задумывались над этим, да и не знали как все это «добывать». Все начиналось не с денег, без материальных удобств. Была идея послужить Церкви, народу.

Определяющую роль в создании факультетов, в подборе преподавательского состава сыграли первые деканы: о. Валентин Асмус, возглавивший богословско-пастырский факультет, о. Александр Салтыков — факультет церковных художеств, о. Николай Соколов — миссионерско-катехизаторский факультет. В формирование факультета церковного пения вложила свои усилия зам. декана Евгения Борисовна Резниченко. Во главе наших гуманитарных факультетов — историко-филологического и педагогического — стал профессор Александр Михайлович Камчатнов.

Студентов мы сразу набрали на три курса: выпускников Богословско-катехизаторских курсов мы зачислили на третий год обучения, оттуда же взяли и на второй курс, а первый — набирали заново. И уже через несколько лет у нас был первый выпуск. Надо сказать, что первые наши выпускники — удивительно хорошие люди, глубоко церковные, уже имевшие высшее образование. Многие из них, еще будучи студентами, стали сотрудниками нашего института. Наборы были очень большими и преподавателей не хватало, особенно по богословским дисциплинам, и бывало, что студент-третьекурсник читал лекции на первом курсе. Из этих молодых лекторов выросли настоящие специалисты. Например, о. Олег Давыденков — теперь серьезный ученый в области истории дохалкидонских церквей.

    — Высшие учебные заведения, стремясь укрепить свой статус, стараются получить государственную аккредитацию. Для Богословского института это вдвойне, втройне трудно уже по той простой причине, что в его стенах преподаются религиозные дисциплины — явление совершенно новое для Министерства образования, привыкшего иметь дело с обычными вузами и программами. Собственно говоря, вы были первыми в этой сфере, а первым всегда труднее. Как вы их преодолевали эти трудности?

     — Довольно быстро мы поняли необходимость скорейшего получения соответствующей лицензии на свою деятельность. После «похода» в Министерство образования начались хлопоты по сбору и подготовке необходимой документации. Тогда же мы узнали, что можно со временем получить и аккредитацию по теологии. В 1992 г. образовательное направление «теология» было внесено в государственный классификатор и составлен стандарт бакалавра, который, правда, отличался от стандарта бакалавра религиоведения двумя фразами, и выдержан был в атеистическом духе. Тем не менее существование этого стандарта дало нам возможность уже через несколько лет получить аккредитацию по теологии на уровне диплома бакалавра. Вместе с Омским университетом мы были первыми, кто добился права на бакалавриат по теологии. Это произошло уже во второй половине 90-х гг.

Сразу мы встали перед необходимостью выводить религиозное образование из того гетто, в котором оно оказалось при советской власти. Начали хлопотать перед различными инстанциями о внесении соответствующих специальностей в государственный классификатор. Сначала в Министерстве образования не воспринимали всерьез наши предложения: нам говорили, что Церковь отделена от государства, и поэтому никаких признанных государством вероучительных специальностей быть не может. Мы же отстаивали тот тезис, что государство у нас светское, что вовсе не идентично понятию атеистическое. Понадобилось несколько лет, чтобы убедить чиновников в своей правоте. Нам пришлось об этом много выступать на многочисленных конференциях, круглых столах, в прессе. Большую роль сыграла поддержка Святейшего Патриарха Алексия, президента Российской Академии наук Юрия Сергеевича Осипова, президента Российской Академии образования Николая Дмитриевича Никандрова, президента Союза ректоров Виктора Антоновича Садовничего, ректора МГУ. Еще раньше нас поддержали академики Толстой Никита Ильич, Покровский Николай Николаевич, Раушенбах Борис Викторович, Энеев Тимур Магометович. Во многом благодаря их активности, в 1999 г. в государственный классификатор была внесена специальность «теология». Мы уже имели к этому времени бакалавриат по теологии, но диплом бакалавра не дает права преподавать в высших учебных заведениях и поступать в аспирантуру. Система образовательных направлений с бакалавриатом, магистратурой была заимствована с Запада. В советское время у нас выпускали только специалистов, которые и сейчас имеют все права в отечественной системе образования. Поэтому для нас было так важно внести специальность «теология» в государственный классификатор. Но дальше было необходимо разработать соответствующий государственный стандарт, причем конфессиональный, приемлемый для Церкви. Как только мы заговорили об этом, нам поначалу было заявлено, что конфессиональных стандартов быть не может. Когда же мы сказали, что преподавание богословия вне религии будет издевательством над самой сутью новой дисциплины и указали на мировой опыт в этой области, нам ответили, что не могут пойти навстречу по причине поликонфессиональности России. Мы предложили разработать поликонфессиональный стандарт. В министерстве вначале предполагали, что мы одновременно будем преподавать теологию православия, католицизма, протестантизма, иудаизма, ислама и даже буддизма. Мы не стали объяснять, что буддизм не имеет теологии. Кроме того, преподавание ислама с точки зрения православия вряд ли удовлетворит мусульман. Удалось договориться, что поликонфессиональный стандарт должен быть поливариантным и состоять из нескольких блоков. Первые два являются общими для всех гуманитарных наук. Третий — общий для всех религий, в него входят такие дисциплины как наука и религия, история религий, сектоведение и др. При этом преподаются эти дисциплины с позиций религиозного мировоззрения, а не атеизма. Четвертый блок, включающий предметы конфессиональной подготовки, разрабатывает и составляет каждая религия в отдельности, сама для себя. Разработанные в нашем институте теологические стандарты для квалификации бакалавра и магистра были утверждены в Министерстве образования в 1999 году, для специальности «теология» — в 2002 году. Тем самым появилась правовая база для открытия теологических факультетов, отделений, кафедр, выпускающих бакалавров, магистров и специалистов теологии в государственных университетах России. На сегодняшний день уже открыто примерно полтора десятка таких факультетов, отделений и кафедр в университетах и институтах Барнаула, Белгорода, Владивостока, Волгограда, Екатеринбурга, Омска, Орла, Рязани, Сарова, Твери, Тулы и других городах. Самыми первыми здесь были Омский и Барнаульский университеты, открывшие теологические подразделения еще на основании первого стандарта. После победы теологии стала возможной разработка школьной программы «Примерное содержание православной культуры». Этот «стандарт» также был совсем недавно утвержден Министерством образования для государственных общеобразовательных школ, в программу которых этот предмет может входить в составе так называемого регионального или школьного компонента.

     — Конечно, то, что вы сделали — очень много. И в то же время наша держава так велика, что поле для деятельности Вашего института весьма обширно. И я знаю, что институт располагает сетью филиалов по всей стране, и даже за ее рубежами. Не могли бы Вы подробнее рассказать об этом?

     — Одна из самых главных наших задач — подготовка образованных, квалифицированных православных кадров, которые могли бы вести работу на ниве воспитания, образования, просвещения. И если в Москве еще можно найти людей, которые способны вести соответствующие занятия в школах, то на периферии с этим гораздо труднее. Для того чтобы расширить сферу подготовки преподавателей необходимо было открывать заочное отделение, которое начало функционировать у нас с 1994 года. Однако бедность православных людей, желающих учиться, столь велика, что даже один раз в год приехать на сессию в Москву им очень трудно. Более того, мы не в состоянии принять всех здесь, у себя. Поэтому мы пошли на создание так называемых филиалов, точнее, пунктов дистанционного обучения, которые открывались по преимуществу в отдаленных епархиях, Екатеринбурге, Кемерово, Петропавловске Камчатском. Причем не только в России, но и в городах ближнего зарубежья — во Львове, Караганде, Вильнюсе. Сегодня у нас 13 таких «филиалов», где готовятся необходимые кадры. Наши институтские преподаватели регулярно выезжают туда для чтения лекций, приема экзаменов. За один прошлый год у нас было совершено 135 таких поездок, т. е. примерно четыре поездки в неделю. Всего на заочном отделении у нас учится примерно 2 000 студентов, из них около 800 — в пунктах дистанционного обучения. Остальные приезжают к нам в институт.

     — Отец ректор, скажите пожалуйста, сколько же у Вас учится всего человек? Кто они? Как находят себе работу после окончания института? Планируется ли его расширение?

     — На очном отделении у нас учится примерно 1 200 человек. Есть еще подготовительное отделение, аспирантура, отделение дополнительного образования, когда за два года человек, имеющий уже высшее гуманитарное образование, получает второй диплом о высшем богословском образовании. Всего примерно 3 800 человек занимаются в нашем институте. При этом в первые годы после его открытия студентами были сплошь прихожане наших ближайших храмов, не в смысле территории, а тех священников, которые организовывали институт. С возрастанием его известности к нам стали поступать молодые люди из других приходов. В настоящее время на очном отделении у нас учатся студенты из 180 московских приходов и примерно из 120 приходов Московской епархии, заочники — из 95 епархий. У нас обучаются примерно 30 иностранных студентов. Есть молодежь из 20 украинских епархий, из Казахстана, Белоруссии и т. д. Далеко не все из них имеют достаточные средства, чтобы жить в дорогой Москве, тем более, что у нас нет сколько-нибудь вместительного общежития. Многие поэтому ищут жилье в московских пригородах, зачастую весьма далеких. Со стипендиями для студентов у нас также трудно. Сначала мы вообще их не давали — не из чего, потом нашлись благотворители, которые некоторое время жертвовали определенные суммы. Соответственно, наши студенты, как правило, совмещают учебу с работой, чтобы иметь какие-то деньги. Но на некоторых факультетах они и не могут не трудиться. Например, учащиеся на факультете церковного пения все поют в храмах. И даже не потому, что им надо подработать: их духовники не отпускают из хоров. Практически все они расхватаны еще задолго до выпуска. И когда нас просят прислать своих выпускниц в тот или иной церковный хор, то получают стереотипный ответ: — «вы опоздали, все наши студентки давно заняты», т. е. спрос намного превышает предложение.

     — А как обстоят дела со студентами Богословского факультета?

     — Его выпускники получают хорошее классическое образование со знанием иностранных языков, в том числе греческого и латинского, при необходимости и древнееврейского. Напомню, что в нашем институте в целом ведется изучение 12 языков, в том числе и таких «экзотических», как коптский. Факультет готовит настоящих профессионалов широкого профиля. Они работают не только в церковных учреждениях, но и в государственных, академических институтах, в различных издательствах, в журналах и пр. Один полномочный представитель Президента как-то сказал, что он сравнительно легко ориентируется в религиозной ситуации в своем округе только потому, что его помощником является выпускник Свято-Тихоновского института. И если продолжать тему устройства наших питомцев на работу, то следует заметить, что есть большой спрос на педагогов, в том числе на социальных. Многие из тех, кто закончил миссионерско-катехизаторский факультет трудятся в детских домах, интернатах, больницах, патронируют тюрьмы, иными словами, ведут огромную социальную работу. Отдельно хочу сказать о факультете церковных художеств, на котором готовятся первоклассные реставраторы, монументалисты, иконописцы, специалисты по церковному шитью — все они буквально ценятся на вес золота. Их мгновенно расхватывают. Даже мы еле-еле можем удержать некоторых для себя.

Говоря о планах расширения могу сказать, что у нас сейчас семь факультетов и мы готовимся открывать восьмой — факультет религиозного образования военнослужащих. Но это не совсем новое для нас дело: уже лет шесть у нас существует центр духовного образования военнослужащих с четырехлетним сроком обучения. Сейчас мы его преобразуем в факультет.

     — Любое высшее учебное заведение одной из своих задач ставит проведение определенной научной работы. Деятельность в этой сфере Свято-Тихоновского института и организуемые им ежегодные научные конференции вызывают вопрос: о том, какова же конкретика исследований, которые ведутся институтскими сотрудниками?

     — Наиболее интенсивно идет работа в области новейшей истории Русской Православной Церкви. Такая направленность органична для нас по ряду причин, главная из которых связана с прославлением новомучеников, пострадавших за Христа во время советской власти. Еще в 1992 году Святейший Патриарх Алексий передал нам документы, собранные действовавшей при Священном Синоде Комиссией по реабилитации духовенства и мирян Русской Церкви. Тогда же он благословил сосредоточить соответствующие исследования в нашем институте. По ходатайству Святейшего Патриарха Алексия нам удалось наладить сотрудничество с прежде закрытыми архивами, что дало возможность получить огромный материал, который позволяет написать всю историю Русской Церкви XX века заново. Этим направлением занимается специально сформированный научный отдел новейшей истории Русской Православной Церкви. Фундаментальность проводимых исследований подтверждается государственными грантами, серией монографий под общим названием — «Материалы по новейшей истории Русской Православной Церкви». Также следует указать на работу отдела по подготовке материалов к канонизации новых мучеников и исповедников российских на юбилейном Соборе в 2 000 году. Сотрудниками отдела были выявлены многие мученики, составлялись их жизнеописания.

Параллельно у нас ведутся исследования в области богословия. Однако развитие этого направления сопряжено с трудностями исторического характера. За годы ушедшего века богословская наука за рубежом по сравнению с нами ушла далеко вперед. Если по новейшей истории Русской Церкви мы имеем уникальные материалы, для знакомства с которыми в страну приезжают иностранные ученые, то с богословской наукой все обстоит иначе. Прежде всего нам нужны информационные пути, доступ к тем сокровищам, которые хранятся в зарубежных библиотеках, архивах. В настоящее время у нас более интенсивно разрабатываются два направления. Первое связано с изучением Восточных, т. е. дохалкидонских церквей, таких как Сирийская, Коптская, Армянская. Второе — с исторической литургикой, с изучением древних рукописей: греческих, египетских, грузинских и пр.

     — Спасибо за разъяснение; и теперь, пожалуй, настало время для традиционного вопроса. Свято-Тихоновский институт уже существует целых десять лет. Сделано чрезвычайно много. И все же какие главные проблемы стоят перед ним? В чем трудности, препятствующие его развитию?

     — Прежде всего хочу сказать о нашей главной задаче — это повышать уровень преподавания, развивать научные исследования, прежде всего богословско-исторические. Переходя к трудностям, замечу, что все они носят материальный характер: у нас нет ни одного метра своих помещений, мы не имеем достаточного финансирования. Хотя нам оказывают помощь благотворители, и мы можем теперь выплачивать некоторую зарплату, но она у нас в среднем не достигает тысячи рублей в месяц. При этом одни получают несколько больше, а другие — меньше. Разумеется, с такими деньгами трудно жить: преподаватели нередко мне говорят: «отец Владимир, этих денег хватает только на проезд до института и обратно». Тем не менее вопрос о здании для института и проблема финансирования пока не решаются. Потом вопрос с общежитием для студентов. Если бы все это у нас имелось, то в нашем институте было учиться лучше и легче, а, может быть, и учились бы не четыре тысячи студентов, а больше.

     — Отец ректор, благодарю Вас за то, что нашли время для интервью и хочу пожелать успехов в развитии института, и чтобы навстречу вашим общим трудам скорее бы пришла помощь.

Беседу вел В.И. Косик