доктор политических наук,
профессор философского
факультета МГУ
БОРЬБА
С ТЕРРОРИЗМОМ
КАК НОВАЯ ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ
ПАРАДИГМА:
МОДЕЛЬ «УПРАВЛЯЕМОГО ХАОСА»
На наших глазах в начале XXI века стала формироваться новая геополитическая архитектура мира, и объяснить ее в точных и четких формулировках, к которым привыкли геополитики в XX столетии уже невозможно. Действительно, почти весь прошлый век ученые описывали геополитическую модель мира в категориях «полюсов»: биполярный, однополярный, многополярный мир. После большевистской революции 1917 года более 70 лет геополитическая карта мира была расколота на два лагеря: социалистический и капиталистический, - и ситуацию адекватно описывала «биполярная модель». С распадом СССР на рубеже 80-90 гг. в информационное пространство был запущен миф о «новом политическом мышлении», обещавший народам «многополюсный и взаимозависимый мир». Но уже к концу прошлого столетия в утопию многополярности перестали верить даже самые отчаянные оптимисты, убедившись в том, что мир стал однополярным.
Можно согласиться с Ю.В. Соколовым, что основной довод, опровергающий мифологему многополярности, простой и жесткий: «... полюсом может быть только та политическая сила, отдельная страна или группа стран, которые по своей мощи сопоставимы с мощью уже существующего западного центра». В настоящее время действительно нет ни одной страны или сложившейся группировки стран, силы которых были хоть в какой-то мере сопоставимы с западным полюсом. Но трудно поверить в то, что многополярность невозможна «и в видимой перспективе», поскольку экономическая, военная и прочая мощь современных стран не может так быстро вырости до уровня мирового полюса.
Согласно прогнозам американских военных экспертов к 2015 г. военный потенциал Китая станет сопоставим с военным потенциалом США, а в дальнейшем КНР начнет опережать Америку в экономическом и военном развитии. Американские военные утверждают, что Китай уже сегодня стремится в четыре раза увеличить число межконтинентальных баллистических ракет (МБР), нацеленных на США, стараясь довести их число до ста, а также внедрить мобильные пусковые установки и боеголовки с разделяющимися головными частями, которые наиболее эффективны для преодоления ПРО.
И хотя МИД КНР всячески опровергает опубликованный ЦРУ США прогноз о развитии китайских ядерных вооружений, совершенно очевидно, что растущая экономическая мощь Китая приведет к соответствующему росту военного потенциала и спорить здесь можно только о сроках. По данным российских экспертов в 2015 г. США вместе с Канадой и Мексикой будут обладать только 19% мирового ВВП, ЕС - 16%, Китай - 10%, Япония - 7%, Южная Корея и Тайвань - 5%, Россия - 2% .
Итак, прогнозы экспертов свидетельствуют о том, что геополитическая модель мира сегодня находится в сложном, неравновесном, переходном состоянии. Лидерство США никем пока не оспаривается, но гегемон не в состоянии контролировать стремительный рост новых региональных лидеров и «обвальные» геополитические процессы на мировой периферии. Размах конфессиональных и этнонациональных конфликтов на цивилизационных разломах растет год от года, отсутствие международных гарантий безопасности неизбежно толкает мир к новой гонке вооружений, в том числе и в малых странах, которые любой ценой стремятся получить ракетно-ядерные вооружения. Наихудший вариант, который прогнозируют эксперты, если к ядерному клубу помимо РФ, США, Великобритании, Франции, Китая, Индии и Пакистана уже в ближайшее время присоединятся Иран, Ирак, Тайвань и Япония .
В этих сложных условиях американские геополитики начали лихорадочные поиски новой стратегической геополитической парадигмы, способной объяснить гегемонию США в нестабильном, разбалансированном мире как единственно рациональную модель, альтернативой которой может быть только хаос и беспредел. И такая модель постепенно, методом «проб и ошибок», была найдена и сегодня мощная информационная машина Пентагона работает над ее внедрением в СМИ всего мира.
Наиболее точно новую геополитическую парадигму можно охарактеризовать как модель «управляемого хаоса», а официальное название пропагандистского мифа Пентагона знают сегодня все – «борьба с международным терроризмом». Интересно и весьма важно проследить каким образом эта модель была найдена и апробирована, чтобы понять и разоблачить все внутренние пружины ее действия в современных условиях. Сделать это нетрудно, если обратиться к работам ведущих американских геополитиков последних лет.
С самого начала было очевидно, что однополярный мир по самой своей внутренней сущности является нестабильной геополитической системой. В политике, как и в природе, стабильность обеспечивается как минимум двумя точками опоры: если же центр силы один — необходимы дополнительные меры для придания равновесия и устойчивости системе. Нельзя не отметить, что дополнительные факторы устойчивости закладывались в «новый мировой порядок» его архитекторами изначально, и именно этим современная Pax Americana отличается от стихийно сложившихся империй прошлого.
Обратим внимание на то, как описывает «новый мировой порядок» один из его главных стратегов - Збигнев Бжезинский: «... гегемония влечет за собой комплексную структуру взаимозависимых институтов и процедур, предназначенных для выработки консенсуса и незаметной асимметрии в сфере власти и влияния. Американское глобальное превосходство, таким образом, подкрепляется сложной системой союзов и коалиций, которая буквально опоясывает весь мир... Ее основные моменты включают:
Особенно важен главный вывод З.Бжезинского: в отличие от империй прошлого, американская глобальная система не является иерархической пирамидой. Напротив, Америка стоит в центре взаимозависимой вселенной, такой, в которой власть осуществляется через постоянное маневрирование, диалог, диффузию и стремление к формальному консенсусу, хотя эта власть происходит в конце концов их одного источника, а именно: Вашингтон, округ Колумбия.
Однако, не смотря на все перечисленные выше дополнительные факторы по приданию устойчивости американской гегемонии, З.Бжезинский с самого начала был преисполнен пессимизма по поводу судьбы одинокой сверхдержавы. Он первый среди теоретиков атлантизма произнес эти роковые слов, и они сразу же стали популярным афоризмом среди геополитиков: «После последней мировой сверхдержавы» .
Так было положено начало дискуссии о том, как продлить век американского могущества. В рамках этой дискуссии был дан точный и ясный анализ главных факторов, дестабилизирующих американскую гегемонию. Исследование этих факторов и привели стратегов Пентагона к формированию концепции «управляемого хаоса».
Что же дестабилизирует империю?
Во-первых, имперской мобилизации Pax Americana мешает демократия. Нигде и никогда в истории популистская демократия не достигала мирового господства. Погоня за абсолютной властью несовместима с демократическими устремлениями. Об этом свидетельствуют и опросы общественного мнения: только 13% американсцев выступают за то, что «как единственная оставшаяся сверхдержава США должны оставаться единственным мировым лидером в решении международных проблем».
Подавляющее большинство американцев (74%) предпочитают, чтобы «США в равной мере с другими государствами решали международные проблемы» .
Во-вторых, по мере того как США все больше становятся обществом, объединяющем многие культуры, им труднее добиться консенсуса по внешнеполитическим вопросам, кроме возникновения ситуации общей внешней угрозы национальным интересам. Такой консенсус существовал в США во время второй мировой войны и даже в годы «холодной войны». Но в начале XXI века настоящей проблемой для достижения общенационального консенсуса стало отсутствие реального вызова извне.
В-третьих, доминирующая в США массовая культура больше тяготеет к развлечениям и гедонизму, что привело к явному падению патриотических чувств. СМИ играют здесь очень важную роль, формируя у людей сильное отвращение к применению силы, если оно влечет за собой даже незначительные потери.
Вывод напрашивается сам собой: для того, чтобы Pax Americana не развалилась под тяжестью трех этих дестабилизирующих факторов, необходимо срочно нивелировать их новой геополитической стратегией Вашингтона. З.Бжезинский написал об этом более обтекаемо, но каждый вдумчивый читатель может обнаружить его глубокое внутреннее беспокойство между строк: «необходимо создать геополитическую структуру, которая будет способна смягчить неизбежные потрясения и напряженность, вызванные социально-политическими переменами, в то же время формируя геополитическую сердцевину взаимной ответственности за управление миром без войн» .
В поиски новой американской геополитической стратегии включились все «мозговые центры» Пентагона и постепенно обозначилось несколько основных моделей решения проблемы. Все они так или иначе были апробированы в американской внешней политике последнего десятилетия:
Очевидно, что все перечисленные выше модели не оригинальны, были использованы в прошлом разными «империалистами» от римских цезарей до Бисмарка и Гитлера, но нигде и никогда не привели к подлинному укреплению и процветанию империй. И что самое главное, все эти стратегии оставляли без изменений разрушительное действие трех дестабилизирующих факторов, подрывающих основы американского имперского могущества - расслабляющий климат популистской демократии, всеобщее стремление к удовольствиям и гедонистической расслабленности и убежденность в отсутствии реальных внешних врагов у США.
И тогда геополитики обратили внимание на то, что по данным институтов по изучению общественного мнения американцы воспринимают внешние угрозы следующим образом:
Хочется подчеркнуть, что приведенные выше данные относятся к весне 1999 г. (в конце 2002 г. угрозу международного терроризма как первую по значимости называли уже свыше 90% американцев: заработала пропагандистская машина, и результаты не заставили себя ждать). Так была «найдена» и актуализирована в общественном сознании с помощью СМИ реальная угроза извне, которая могла бы стать основой для достижения американцами национального консенсуса по международным проблемам. Терроризм оказался также силой, способной стать реальным противоядием от гедонистической расслабленности и мобилизовать нацию, без лишнего шума переведя управление страной на режим военного или, точнее, предвоенного времени.
11 сентября 2001 года - день о котором сегодня помнят все или почти все в мире - стал не только днем скорби Америки о жертвах террора, но и символом сплочения нации перед национальной и глобальной угрозой - угрозой международного терроризма. В этот день под обломками двух небоскребов погибло около четырех тысяч граждан более 20 государств мира. Оставим на суд историков вопрос о том, кто в действительности произвел эти терракты 11 сентября. Гораздо существеннее для понимания новой геополитической картины мира тот факт, что именно в этот день Вашингтон начал глобальную информационную операцию по борьбе с международным терроризмом, которая стала важнейшей частью его новой геополитической стратегии - стратегии «управляемого хаоса», с помощью которой сегодня происходит новый геополитический передел мира.
Успех этой стратегии очевиден. Впервые солидарность с США выразили не только все союзники, но и страны, никогда прежде не разделявшие приоритеты американской международной политики. Под риторику о необходимости укрепления национальной безопасности перед угрозой терроризма, США мягко, без особого скандала вышли из американо-российского договора по противоракетной обороне (ПРО), объясняя это тем, что нужны новые нетрадиционные средства защиты нации и ракеты здесь уже не помогут. Началась ускоренная модернизация американских вооруженных сил, на которую были отпущены значительные средства. Специалисты по «связям с общественностью» так обработали общественное мнение, что некоторого ограничения гражданских свобод и усиления полицейского контроля никто даже не почувствовал - наоборот, все приветствовали идею внутренней мобилизации нации.
Но подлинный успех новая информационная стратегия принесла Вашингнтону во время военной операции в Афганистане. Если операция в Югославии не нашла поддержки международного общественного мнения и военные акции американцев осуждались даже в стане союзников, то военные действия в Афганистане получили всеобщее одобрение.
Сегодня хорошо известно, что информационный конфликт составлял важнейшую часть американской операции по разгрому антиталибских сил. Накануне Министерство обороны США провело ряд конференций и симпозиумов, посвященные стратегии и тактике информационной войны. Стратегия базировалась на массированном пропагандистском ударе с использованием всех видов СМИ при одновременной блокаде любой разоблачающей информации с места боевых действий. Основные электронные СМИ США фактически ввели жесткую самоцензуру. Ожесточенной критике и «опале» подвергались все журналисты, допускавшие «отклонения» от основной линии. Театр боевых действий можно было описывать только двумя красками — черной и белой - в виде сражения Добра и Зла, и исход этой битвы был предопределен
Многие ведущие американские аналитики не могли скрыть тайного ликования и гордости. В.Сокор - ведущий аналитик Джеймстаун Фаундейшн - писал: «Высадка возглавляемых США западных сил в Центральной Азии несет в себе скрытый смысл и означает геополитическую революцию глобального значения».
Борьба с терроризмом оказалась удобным информационным прикрытием для проведения геополитических операций, которые в «старой» геополитической картине мира прошлого столетия означали объявление войны и войны мирового значения. В.Сокор не скрывает, что истинная цель американской операции в Афганистане - лишить главные континентальные страны, Китай и Россию, их стратегического тыла - оборонного плацдарма в Центральной Азии: «Доступная раньше лишь силам континентальных империй Центральная Азия находилась в глубокой изоляции от западного мира. Эта изоляция означала также бесценную стратегическую глубину евразийских соперников Запада от Чингисхана до царей и комиссаров».
Результаты афганской операции на геополитической карте Центральной Азии выглядят более чем впечатляюще: США закрепились на военных базах в Узбекистане, Киргизии, Таджикистане и создали стратегические укрепления в самом Афганистане, им удалось также упрочить военный союз с Пакистаном. По существу американцы уже окружили Китай кольцом военно-воздушных баз и поступают сообщения о том, что США планируют развернуть на юге Афганистана элементы ПРО для перехвата китайских баллистических ракет.
Под предлогом борьбы с терроризмом США усилили свое военное присутствие на Южном Кавказе. Было объявлено о снятии ограничений в военной помощи Грузии, Азербайджану и Армении. В этих странах появились американские военные специалисты, США подписали двусторонние договоры о военном сотрудничестве со всеми тремя странами Южного Кавказа: началась модернизация азербайджанских ВВС и обучение азербайджанских офицеров в Военной академии США, в Армении запланирована организация Центра по разминированию, в Грузии достигнуто соглашение о принятии участия США в военных операциях на севере страны.
Со времени начала информационной операции Вашингтона по борьбе с терроризмом прошло чуть больше года, но за это время американское военное присутствие во всех стратегически важных регионах постсоветского пространства усилилось в несколько раз: неплохие стратегические результаты, причем достигнуты они в большинстве случаев без единого выстрела. Однако особого внимания заслуживает анализ новой военной доктрины США.
Хочется подчеркнуть, что новая военная доктрина США принципиально по-иному определяет противника в условиях актуализации «нетрадиционных» угроз. Международный терроризм вездесущ и официально не институционализирован, что позволяет бороться как с известными, так и неизвестными источниками угрозы, которые могут находиться в разных районах мира. Причем военная доктрина США оставляет за Пентагоном право определять эти районы.
Под предлогом борьбы с терроризмом традиционные ядерные вооружения не планируется усиливать: только сохранять в существующем объеме (межконтинентальные баллистические ракеты, наземного базирования, стратегические бомбардировщики, баллистические ракеты на подводных лодках). Главное значение сегодня отводится так называемой «малой стратегической триаде», которая состоит из наступательной, оборонительной частей и инфраструктуры. Вашингтон предполагает, что в инфраструктуре главную роль будут играть «информационные операции».
Итак, стратегия «управляемого хаоса» уже вполне определена. В информационном обществе борьба за пространство будет разворачиваться в информационном поле: именно здесь передовой край геополитики. Но если в традиционных пространствах - наземном, водном, воздушном - границы и правила цивилизованного поведения давно определены и контролируются Советом по Безопасности ООН, международными документами и соглашениями, то в информационном пространстве сегодня - полный беспредел.
Военные эксперты США определяют информационно-психологическое оружие как «нелетательное оружие массового поражения», способное обеспечить решающие стратегическое преимущество над потенциальным противником. Его главное преимущество над остальными средствами поражения состоит в том, что оно не подпадает под принятое международными нормами понятие агрессии.
Вот как определяет информационную войну Директор информационных сил Министерство обороны США: «Информационная война состоит из действий, предпринимаемых для достижения информационного превосходства в обеспечении национальной военной стратегии путем воздействия на информацию и информационные системы противника с одновременной защитой и укреплением нашей собственной информации и информационных систем. Информационная война представляет собой всеобъемлющую, целостную стратегию, призванную отдать должное значимости и ценности информации в вопросах командования и управления вооруженными силами и реализации национальной политики».
В 1996 г. в США создана Президентская комиссия по защите критической инфраструктуры, которая призвана разрабатывать наступательные планы информационных войн. В ЦРУ появились Группа критических технологий и Отдел транснациональных проблем, где внимательно анализируется вся информация стратегического характера, поступающая из-за рубежа. В Министерстве обороны США организовано Бюро стратегического влияния, в задачу которого входит обеспечение «позитивного восприятия» во всем мире внешней политики и военных операций США.
Традиционная геополитика сильно «отстала» в средствах своего научного и прикладного анализа от стремительного развития высоких технологий, которые сегодня определяют развитие любой науки. Если раньше стратегическое значение имела военная разведка и контрразведка, то сегодня - анализ информационных потоков, среди которых важно своевременно выявлять и разоблачать агрессивные разрушительные информационные фантомы. Информационная революция давно перевела понятие «поле боя» в понятие «боевое пространство», куда помимо традиционных целей поражения давно уже включены и виртуальные - эмоции, восприятие и психика противника.
Информационный фантом под названием «борьба с терроризмом» - один из главных стратегических мифов США, с помощью которого сегодня ведется геополитический передел мира. Не для кого не секрет, что сегодня главным оплотом терроризма объявлена Восточная Азия: здесь создаются новые военные базы и сосредотачиваются основные военные силы. Но что будет завтра? Найдется ли хотя бы одна страна, которая может гарантировать своим гражданам мирное будущее в условиях угрозы терроризма?
Давно пора закрепить в международных нормах понятие «информационной агрессии» наряду с другими важными категорями информационного общества. Сегодня уже очевидно, что одной из главных задач международных миротворческих организаций являются своевременные информационные акции, призванные разоблачать информационную агрессию, если она способна привести к разжиганию любых конфликтов-конфессиональных, этнонациональных, территориальных, культурных, военных.
В структуре Совета Безопасности ООН должны появиться и Комиссия по защите критической инфраструктуры мира, и Группа критических контртехнологий, призванные обезопасить мировое информационное пространство от всех видов информационной агрессии. Совершенно очевидно, что защитить современного человека от информационной агрессии могут только современные информационные технологии. Они не так уж и сложны. Давайте попробуем?
Если дать точное правовое определение понятия «терроризм», то мы получим категорию с помощью которой сможем достаточно точно определить всех акторов, которые подпадают под это определение. Итак, терроризм - это политическая борьба, осуществляемая путем применения незаконных насильственных мер, вплоть до физического уничтожения. Если эксперты ООН согласятся с таким определением, то тогда террористом окажется не только Бен Ладан, но и все те, кто пытается его уничтожить с помощью применения незаконных насильственных действий.
Международному сообществу сегодня необходимо единое
видение наиболее острых и взрывоопасных проблем современности. Иначе
информационные войны способны разрушить самое главное достояние
человечества - его положительные эмоции, целостное восприятие и
здоровую психику. Мы сегодня как никогда близко подошли к воплощению в
жизнь оруэлловской антиутопии, в которой задачей Министерства Правды
была пропаганда лозунга «Мир - это война».