Сознаю трудности предстоящего мне служения в дни великой скорби страждущей Матери Церкви Российской. Сознаю ту ответственность перед Пастыреначальником, которую возлагает на меня великий апостольский чин.
Предстоя пред великим таинством, исповедаю пред Вами путь моей жизни.
Родился я в духовной семье в 1909 году в Брест-Литовске, где все овеяно жизнью и подвигами преподобномученика Афанасия, велико-го борца против злочастной унии, против насилий, творимых латинянами над православием.
Но «душа человека по природе христианка». Этот росток веры возрастал и развивался во мне в храме, под влиянием молитв и образа жизни моих благочестивых родителей.
В городе Ельце, Орловской губернии, прошли мои детские и отроческие годы. Там я закончил церковно-приходскую школу и два класса гимназии уже в годы воцарения над Россией власти тьмы, мирового сатанизма. В эти страшные годы брат мой Арсений принимает священство. В 1925 году, измученный допросами и истязаниями, он скончался.
На слезы отца при чтении им извещения о кончине Арсения, помню, я откликнулся словами: «Я стану на место Арсения...».
По окончании в Брест-Литовске русской гимназии, появилась возможность получить полную стипендию в Богословском институте в Париже. Не благословил мой мудрый отец поездку в Париж.
«Не могу допустить, чтобы сын мой, будущий пастырь, впиты-вал знания из отравленного источника».
Что этот источник действительно отравлен, подтвердил, при встрече со мною в Париже, профессор А. Карташев.
По воле отца поступил я на богословский факультет Варшавского университета. Это было время начала насильственной полонизации Православной Церкви и русского населения страны.
На этой почве произошел в студенческой столовой острый спор между студентами богословского факультета и одним из профессоров.
В результате этой схватки, очутился я, благодаря митрополиту Дионисию, в конце января 1932 года в Белграде на положении стипендиата Святейшего Патриарха Варнавы.
В эти годы не существовало для меня ничего, кроме храма, лекций и Митрополита Антония, у стоп которого провел я несколько лет. Радуюсь о том, что суждено было мне встретиться и общаться с исповедником Православия Митрополитом Пантелеймоном (Рожновским), Архиепископом Симоном Черниговским, Вениамином Полтавским, Иоанном Шанхайским,со многими достойнейшими па-стырями, на которых еще почивала печать Святой Руси.
С особой благоговейной благодарностью вспоминаю Авву и отца нашего Митрополита Антония и Митрополита Анастасия.
Годы моего священства протекали в Польше, в России (СССР), в Германии, очень коротко во Франции, в Северной Африке и в США.
...Обнимая общим взором всю минувшую жизнь, приношу хвалу и благодарение Богу за все испытания и за все благодеяния, явленные мне в течение истекшего периода моей жизни.
Не баловала меня жизнь от отроческих лет и до сего дня, за 58 лет моего пастырского служения, но всегда чувствовал над собой простертую десницу Господа.
Он меня вел, вразумлял и укреплял, что особенно чувствовал в годы от начала войны 1939 года. Обильную радость и моральную поддержку черпал я в общении с подъяремным русским народом, в великом множестве хлынувшем со своими скорбями и душевными ранами к св. Николаю, в храме которого в г. Бресте я священствовал.
Это были годы напряженной тревоги за паству, за храм и семью. И в то же время это были годы радости и подъема, чего нельзя ска-зать о годах немецкой оккупации.
Всегда удручала меня в церковной ограде происходящая подме-на соборности раболепством. Мы, пастыри, как бы глухи к зову Пастыреначальника — «отымите лукавство от душ ваших». И как бы мимо пролетают слова св. апостола Иакова: «дружба с миром, лежащим во зле, не может не быть враждою против Бога».
В этом грехе повинна не только часть иерархии нашей россий-ской подъяремной Церкви, но, увы, и поместные свободные Церкви в лице их предстоятелей.
Слушая на протяжении многих десятилетий, да и ныне, льстивые заявлениея некоторых иерархов Московской Патриархии, мы как бы в ответ им слышали слова св. Пророка Исаии: «Горе тем, кто зло на-зывает добром, а добро — злом; тьму называет светом, а свет — тьмой, горькое называет сладким, а сладкое — горьким» (Ис. 5, 20).
Мы знали и знаем, что их подъяремный голос не был голосом Церкви, что их высказывания не выражали подлинного голоса паствы всея Руси, не имеющей в свободном мире ни помощника, ни печальника, ибо сам так называемый свободный мир, утопая в могучем потоке лжи, превратился в преддверие ада.
И в то же время знаем, что взоры подлинно русского народа обращены на Церковь, как на последнюю надежду, какая осталась у него на земле; на Церковь, которая, несмотря на грехи и преступления своих возглавителей, не перестает источать из своих благодатных недр мир и братство для всех верных во Христе.
В своем пастырском служении, пастырь неутомимо просит Всемилостивого Спаса, кроткого и любящего Христа, о даре любви, ибо любовь, в которой нет самопревозношения, творит чудеса.
И поскольку по зову Господню мы воинствуем за Церковь и ее свободу, нам особенно необходимо сознавать себя единым организмом, связанным союзом любви и взаимного благожелательства.
Должны мы терпеливой смиренно, в союзе любви и мира, нести на нас Божиим Промыслом возложенную миссию до тех пор, пока зарубежная часть Церкви Российской не вольется в лоно Матери Церкви, после ее полного освобождения от все еще продолжающегося тяжелого пленения.
Среди духовно мертвой пустыни обезбоженного мира взор наш должно радовать полное жизни пробуждающееся подрастающее по-коление в России, которое с радостным упованием устремляется ко Христу.
Преклоняя главу мою, святители Церкви Христовой, отдаюсь водительству Промысла Божия, прося прощения грехов, помощи и милосердия.
Верю и надеюсь, что всесильная десница Господня, по заступничеству Пречистой Девы Богородицы, по молитвам преп. Сергия Ра-донежского и преп. Серафима Саровского, и Вашими, Святители Христовы, молитвами, даст мне — духовно и физически слабому — силы быть для верующих и неверующих примером в житии, чистоте и смирении, дабы непосрамленным предстать пред лицом Судии Праведного».
...Открылась новая страница моего служения Церкви Божией, Которой я посвятил свою жизнь с молодых лет. «Господи, Не остави мене...».
* * *
«Нас зовут к слиянию со
страждущей Матерью — с полоненной Церковью Российской. Пришло ли время
для нашего воссоединения? Нет, ибо в России все еще господствует
Советская власть — прикрытая словом «демократия».Высказывания некоторых иерархов о, якобы, уже обретенной там Церковью свободе, это не что иное, как повторение той неправды, которую слышали мы из их уст во времена Сталина-Хрущева-Брежнева и Горбачева.
Попробуй скажи там, что Церковь несвободна... Церковь там все еще на пути борьбы за свою свободу.
Антихрист все еще свободно бродит по российской земле. Самое для него страшное это — Православие. Его он боится. Особенно боится он «русского» Православия. Не одолели его террором, не взяли «идеологией», применяют новые способы к его уничтожению; дали свободу — свободу в понимании слова «свобода» правителями Аме-рики и социалистических стран: свободу языку, свободу сексу, раз-врату. преступности, сектам, ересям и анархии.
Это свобода к убийству личности, к духовному и физическому убийству нации и государства.
Должно отметить, что этот смрадный поток свобод направляется в Россию с Запада мировым центром зла, поддержанным в этой акции против Православия и России патологически ненавидящим Православие и Православную Россию папским Ватиканом.
Еще существует среди зарубежников слепцы, утверждающие дарование там свободы Церкви. В доказательство своей, якобы, правоты указывают на существование в России приходов Зарубежного Омофора. Смотрите, говорят они: власти разрешают организацию в России приходов и общин нашей Зарубежной Церкви.
Так говорят, а я вот думаю: данная возможность организации там приходов Русской Зарубежной Церкви не является ли одним из хорошо продуманных путей в борьбе с Церковью вообще и дискредитации Русской Православной Церкви Зарубежья, которую многие отечественные иерархи и верующий народ воспринимали, как храни-тельницу чистоты Христова Благовестия, как путеводную для себя Звезду? Нет ли тут расчета придержащей власти на возникновение в церковной ограде новых провокаций, ссор, вплоть до раскола в досе-ле Единой Церкви Российской?
И вот возникает вопрос: что положительное вносят там в жизнь Церкви батюшки нашего Омофора? Живут ли они между собой дружной Семьей, являются ли они подлинно Христовыми Благовестниками?
Увы, идут оттуда сведения об отсутствии мира и любви у батюшек «свободной церкви», о дрязгах, особенно при разделе посылае-мой от нас помощи, о том, что не слово Божие оглашают многие, чтобы привести ко Христу и в Нем утвердить народ, а выступают как «агитаторы на подмостках» с грубыми обличениями подъяремных архиереев.
Там многие иерархи и народ жаждут общения с нами. Они нуждаются в моральной поддержке и деловой помощи Зарубежья. Нуждаются в нашей молитве, в наших советах, в нашем общении с ними в Любви, а не в обвинениях с гордой позой судьи, похваляющегося чис-той своих риз.
Помочь нашей страждущей Церкви — это не
только наша
задача, это — наш долг.Мы имели бы полное право и нравственное основание резко обличать и даже судить подъяремных иерархов страждущей Матери-Церкви, если бы сами, пройдя на их долю выпавшие испытания, вышли из них совершенно чистыми.
Наш долг скорбеть о их немощах и молиться за них.
Там ожидают, ибо в этом нуждаются, воссоединения Русской Зарубежной Церкви с Церковью Российской. Уверен в том, что о воссоединении говорить еще рано, но не приспело ли время для встреч, как говорят, «на всех уровнях»?
Этим мы окажем им моральную поддержку, получим возможность с любовью выправлять кривизны в их мышлении, достигать взаимного понимания, способствовать оздоровлению руководства Московской Патриархии.
Полагаю, желательны докладчики, «на всех уровнях», как с нашей стороны туда, так и к нам — оттуда.
Не «за круглый стол», которым заправляют неведомые духи, а к мирным встречам».
1993, Лесненкая обитель, Франция