Интервью с И.Н. Андрушкевичем

И.Н.Андрушкевич - экономист, историк, политолог. Родился (1927) в Белграде, в Югославии,  в семье в семье русских белых эмигрантов. Закончил русский кадетский корпус в Югославии. С 1943 года проживает в Буэнос-Айресе (Аргентина).

ТРМ: Уважаемый Игорь Николаевич! Мы знаем Вас как историка, философа, экономиста и публициста, как человека без преувеличения стоящего в ряду лучших мыслителей Русского Зарубежья. Мы знаем Вас как активного участника Кадетского движения. Вам довелось быть знакомым и работать с такими, уже ставшими классиками русской мысли, людьми как И.Л.Солоневич, М.В.Зызыкин, Б.П.Башилов (Юркевич) и др. В своих работах Вы всегда самое пристальное внимание уделяли русскому вопросу, истории и судьбе России. Одним из животрепещущих аспектов русского вопроса всегда была национальная тема, которой посвящена публикуемая в этом номере журнала Ваша статья «Национальная идея России». Позвольте в связи с этим задать Вам несколько вопросов:

 Национальный вопрос в России всегда стоял довольно остро, но в наше время он обострился до предела. Бывший СССР раскололся по национальному признаку, да и в самой России не утихают войны и вооруженные конфликты, обусловленные национальными противоречиями. В чём причина происходящего?
 

И.Н.Андрушкевич:
Такие сложные исторические процессы всегда имеют сложные и многоярусные причины. Однако, национальный вопрос в России не всегда стоял «довольно остро».

Например, из  комментариев результатов Имперской переписи 1897 года, великим русским учёным Менделевым, следует, что тогда, в конце 19-го века, русскими в России себя считали не только великороссы, но также и белорусы и украинцы (тогда «малороссы»), а также и многие лица из некоторых других народов России. (Я лично знал в эмиграции таких грузин, армян и других. Например, в течение десятков лет старостой Русского Кафедрального Храма в Буэнос Айресе был царский полковник Саломон Давидович Гегелашвили. Когда ему один грузин указал что он тоже грузин, а не русский, полковник Гегелашвили его чуть не побил.) Мне это подтверждали лично также и мои родители (мой папа был из Вильно, из тогдашнего белорусского там большинства, а моя мама была из Харькова). Одна моя тётя, великоросска по крови, родилась в Тифлисе, ибо её отец был офицером стоящего там гарнизона. Она выросла и училась среди грузин и армян, и когда начался жаркий период «перестройки», она, уже в почти 90-летнем возрасте, меня спрашивала: «Что там происходит? Почему деруться? Ведь мы же при царе там жили мирно, дружно и с любовью?»

Конечно, не всегда можно обобщать отдельные случаи, но их также нельзя и скрывать. Кроме того, когда такие «отдельные случаи» сгущаются и принимают «критическую массу», они становятся социологическими фактами, а не просто индивидуальными анекдотами.

Например, я учился в зарубежном Первом Русском Кадетском Корпусе в Югославии, и могу свидетельствовать, что среди нас кадет тоже были осетины, грузины, армяне, калмыки, балтийские немцы  и т. д., но все мы всегда считали себя с гордостью русскими. А моя мать мне рассказывала, что в Воронежском полку, стоявшем в мирное время в Харькове, которым командовал её отчим в течение 11-и лет, из приблизительно 60-и кадровых офицеров полка около трети были кавказцы (осетины, грузины и армяне), другая треть были поляки (многие их которых даже продолжали быть римо-католиками) и лишь остальная треть состояла из русских (великороссов, малороссов и белоруссов). Но все они были «русскими офицерами», давшими присягу русскому царю, что будут служить России.

Дело в том, что Россия до Катастрофы 1917 года была Всероссийской Империей, сиречь настоящей Империей, а не псевдоимперией. В моей статье «К 300-летию Санкт-Петербурга»[1] я писал:

«С учреждением новой столицы начинается новый период истории России, называемый почти всеми историками «имперским». Нетрудно понять смысл этой новой терминологии, если объективно проанализировать происшедшие с тех пор большие исторические перемены. Россия перестает быть государством только лишь всех русских земель, как гласили титулы ее великих князей, царей, митрополитов и патриархов, чтобы превратиться, начиная с Петра Великого, в своеобразный имперский союз русского государства с рядом других нерусских народов и национальностей.

Само понятие «империи» подразумевает многонациональное и многорелигиозное государство, в котором могут сосуществовать разные виды культурных, общественных и даже политичесих автономий, под одной общей верховной властью. (В древнем Римском государстве верховная власть обозначалась термином «империум», в то время как все другие политические власти обозначались выражением «потестас».)

История двухвекового имперского периода России (1721 – 1917) является историей прогрессивных включений соседних народов и территорий в эту имперскую юрисдикцию, под общей верховной властью русского императора и царя. Это видно с юридической четкостью из самой формулы полного императорского титула, в котором перечисляются титулы отдельных народностей и территорий, соединенных под персональной унией русского царя. Некоторые из этих народностей были включены в империю на основании их собственных просьб, и даже на основании завещаний предыдущих законных владетелей. Другие же включением в русскую империю избавлялись от чужеродной зависимости, иногда граничащей с рабством (как в случае прибалтийских территорий).

Некоторые из них обладали большой политической автономией, как, например, Финляндия, имевшая даже собственный Парламент, или даже собственных монархов, как в случае мусульманского Ханства Нахичеванского».

Настоящие Империи отличаются от псевдоимперий и от других империалистических государственных образований активным участием периферийных элит в центральном управлении Империи. Именно этим отличалась Всероссийская Империя от тогдашних и последующих псевдоимперий.

Заострение национального вопроса в России было заведомой целью разных антирусских манипуляций, главным образом в рамках так называемого «украинского проекта», впервые сформулированного иезуитским дипломатом Антонием Поссевином, еще в 17-ом веке. По настоянию Ватикана, в этот проект включились Польша и Австро-Венгрия. Известный русский иторик и общественный деятель Мельгунов утверждал, что в этот проект включился в 1913 году в Кракове также и Ленин, став получать от австрийцев субсидии за соответствующую поправку в програме его партии: «Программа большевиков обогатилась ново   й сверх-национальной поправкой о праве самоуправления вплоть до отделени». («Россия на переломе»).

Интересно, что этот пункт коммунистической программы о теоретической юридической возможности отделения в любой момент отдельных частей общего государства фигурировал только в программах компартий Советской России (затем СССР) и коммунистической Югославии. В других странах, компартия не допускала в своих программах таких отделений. Так под Россию была, в начале двадцатых годов прошлого века, подложена мина замедленного действия. Когда взорвался коммунистический строй, подброшенный в Россию, вместе с ним взорвалась и сама страна.

Однако более широкий проект Поссевина продолжает действовать. Причём, это даже не проект самого Поссевина, а лишь его вариант одного предыдущего проекта, им лишь приспособленного для «той части России, которая находится под властью королей Польши», как он тогда писал. Этот предыдущий проект относится к Калабрии, которая была грекоязычной и православной страной до 15-го века, а до 11-го века даже одной из провинций Византийской Империи. Калабрия была завоевана норманскими пиратами для Папы римского в конце 11-го века. С 1480 года в ней была запрещена православная литургия на греческом языке и тогда сразу начался процесс транскультуризации, который длится до сих пор. Сегодна только в одном маленьком местечке, называемом Бова Марина, сохраняется немного греческий язык. (Этот процесс транскультуризации в Калабрии был начат с помощью католического иезуитского ордена «вассилиан», как и в Галиции).

Я посетил Калабрию несколько лет тому назад, чтобы изучить этот процесс на месте и поговорить с некоторыми калабрийскими учёными. Затем я написал исследование на испанском языке на на эту тему и даже прочёл публичный доклад об этом в Буэнос Айресе.

На основании моих заключений, я предполагаю, что придёт время, когда на Украине не будут больше понимать русского языка, а сами украинцы будут писать латинским шрифтом. Кроме того, из их коллективного сознания и из их исторической памяти будут полностью вымыты воспоминания о том, что Киев, «матерь городов русских», был второй столицей России, а титул «Великого Князя Киевского» всегда был одним из титулов правителей России.                 

  
        ТРМ: Если хоть как-то можно понять и объяснить стремление к территориальной независимости среднеазиатских и кавказских республик бывшего СССР, то в чём причина стремления к размежеванию с русскими Украины и Беларуси?

И.Н.Андрушкевич:
        Вы задаете правильно вопрос: с русскими хотят размежеватья не украинцы и белорусы (я по отцу тоже белорус), а «Украина» и «Беларусь», то есть государственные образования созданные искусственно, при помощи разных многолетних манипуляций, в которых демократическое мнение самих народов по этому вопросу вообще не принимается во внимание.

Главной причиной для такой ситуации является многовековая борьба Запада против России, на всех фронтах. Мой предыдущий ответ относится и к этому вопросу.  

ТРМ: Не кажется ли Вам, что национальные раздоры в России являются далёкими отзвуками гражданской войны, памятуя о том, что, очевидно, главной её причиной была потеря русскими своего национального самосознания, или как сейчас принято говорить самоидентификации?

 И.Н.Андрушкевич:
Я не думаю, что главной причиной Катастрофы 1917 года была потеря русскими своего национального самосознания. Патриотический подъем в начале Первой Мировой войны, первые годы этой войны, да и пятилетняя Гражданская война, свидетельствуют об ином. Социологическое положение в России перед Катастрофой включало в себя также и описанные выше, в предыдущем ответе, реалии.

Причин Катастрофы (я предпочитаю употреблять греческое слово «катастрофа», вместо его латинского синонима «революция») было много, как внутренних, так и внешних.

Одной из внутренних причин был отход нашего государственного строя от своей исконней соборной сущности, путем упразднения Петром Великим Земского Собора, Боярской Думы и Патриаршества. Взятый с Запада абсолютизм может быть и был нужен на какой-то короткий срок, чтобы произвести нужные реформы, но заменить окончательно наш соборный строй этот западный абсолютизм может только лишь с помошью бюрократии, номенклатуры и диктатуры (и коррупции).

 ТРМ: Каково Ваше отношение к состоявшемуся в Москве 17 мая 2007 года подписанию «Акта о каноническом общении» между Московским Патриархатом и Русской Зарубежной Церковью? 

И.Н.Андрушкевич:
Я родился и был крещен 80 лет тому назад в лоне РПЦЗ (Русской Православной Церкви Заграницей). Я смиренно подчиняюсь решению высшей иерархии РПЦЗ, хотя я лично желал бы уточнить отношение МП к трём каноническим актам:

Однако, если эти канонические акты никак не были оговорены и никем не были отменены, очевидно, что они остаются в силе. Больше того, они оказались автоматически признанными и МП.

ТРМ: Разделение церквей произошло в ходе Гражданской войны, и было его следствием (о чём, собственно, сказал в своей речи при подписании Акта президент России В.В.Путин). Устранены ли сейчас в России причины, вызвавшие Гражданскую войну? Будет ли подписание «Акта о каноническом общении» между МП и РПЦЗ способствовать их устранению?

 И.Н.Андрушкевич:
        Русская Эмиграция и РПЦЗ признавали Патриарха Тихона, а затем и его Местоблюстителя Митрополита Петра, и молились за них. Сама РПЦЗ возникла на основании указаний Патриарха Тихона. Во время Гражданской войны, обе части РПЦ, оказавшиеся физически разделенными линией фронта, предали анафеме богоборческую коммунистическую власть, устами Патриарха Тихона и Митрополита Антония.

Разделение было вызвано декларацией 1927 года Митрополита Сергия, заместителя Местоблюстителя Патриарха, при жизни этого Местоблюстителя. Эту декларацию Митрополита Сергия не признало и отвергло 40 епископов РПЦ в России и 32 епископа РПЦ Заграницей. Таким образом, это не была соборная декларация РПЦ, и даже не декларация большинства епископата РПЦ. Кроме того, этой декларацией Митрополит Сергий «ипсо факто» (т. е. автоматически) подпал под анафему Святителя Патриарха Тихона богоборческой власти. Также и выбор затем Митрополита Сергия при Сталине в патриархи не был соборным актом всей РПЦ и даже не был актом большинства епископата всей РПЦ. 

Причины, вызвавшие Гражданскую войны частично изжиты самой историей, а частично еще не изжиты, как например восстановление Земского Собора. Кроме того, внешние причины продолжают и сегодня довлеть над судьбой России, хотя сегодня, вместо прямых и открытых интервенций деньгами и кадрами (как это было в случаях экспедиций Ленина и  Троцкого), организовываются более сложные и более замаскированные политические операции и манипуляции.

Посему, любое усиление единения русских людей будет способствовать преодолению этого старого русофобского Каинова комплекса Запада. Частично именно это и является причиной некоторых активных действий, направленных против любого единения русских людей.      

ТРМ: Несмотря на то, что Церкви «договорились», русские эмигранты почему-то не стремятся возвращаться на Родину. В чём причина этого?

И.Н.Андрушкевич:
На это есть две причины:

1. Сегодня уже больше не осталось в живых Русских Эмигрантов, эмигрировавших из России в начале двадцатых годов прошлого века.  Последние русские эмигранты скончались в девяностых годах прошлого века, дождавшись падения коммунизма, но так и не дождавшись зова с Родины к возвращению. Условно, Русская эмиграция длилась 80 лет, с 1920 года, когда произошла эвакуация Русской Армии из Крыма, до 2000 года, когда был официально закрыт РОВС. К Русской Эмиграции можно также отнести и большую часть первого поколения, уже родившегося заграницей, ибо это первое поколение частично еще жило полностью в русской среде и даже могло учиться в русских средних школах. Например, я принадлежу к этому первому поколению. Но это первое поколение тоже уже кончается, ибо ему уже за 80 лет. Второе, третье и четвёртое поколение уже не являются эмигрантами, а принадлежат к Русской Диаспоре. Конечно, в рамках Русской Диаспоры продолжают существовать некоторые структуры Русской Эмиграции и даже некоторые отдельные Эмигранты, но социологически и политически это уже не «Русская Эмиграция».   

2. Русская Эмиграция никогда не была призвана к возвращению. Вообще это единственный случай в истории человечества, чтобы какая-то политическая эмиграция, после падения режима вызвавшего эту эмиграцию, продолжала быть так дискриминированной. Некоторые эмигранты  в личном порядке всё-таки смогли еще раз повидать свою Родину, но для этого им пришлось пройти через не малые мытарства для получения соответствующих виз, причем всегда со строго и смехотворно ограниченными сроками. Например, Русскому эмигранту до сих пор легче поехать из Аргентины в любую европейскую страну (для чего вообще не требуется виза для поездок до 90 дней), или в США (куда визу дают на 90 дней, а в повторном случае на… 10 лет), чем в Российскую Федерацию. Так что мы тоже вряд ли дождёмся того момента, когда мы сможем поехать в Россию без виз. Я лично это тоже испытал на себе. Даже когда мне дали медаль «300-летия Санкт-Петербурга», в соответствующем указе было подчеркнуто, что я иностранец. Значит, мне дали медаль, за то, что я прочёл ряд докладов и написал несколько статей на испанском и на русском языках по поводу этого юбилея (частично по просьбе местного посольства РФ в Аргентине), проработав для этого почти целый год, но при этом не преминули подчеркнуть, что я не русский, а иностранец. Я тогда, на акте в местном посольстве РФ, по этом поводу сказал, в ответ на речь посла:

«В приложении к государственному указу о награждении меня этой медалью, я числюсь как «иностранный гражданин». Это точно. Я действительно не являюсь гражданином Российской Федерации. С формальной точки зрения самой Федерации, это вызвано тем обстоятельством, что мой отец, не только подданный и гражданин Государства Российского, но и кадровый русский офицер, четырежды раненный на немецком фронте в Первую Мировую войну, а до этого бывший Земским начальником в Минской губернии, сиречь государственным сановником этого русского исторического государства, до сих пор считается подлежащим декрету Ленина от 15 декабря 1921 года, незаконно и огульно провозгласившего миллионы русских людей, оказавшихся заграницей, лишенными своего русского гражданства.

По нашим русским и многим другим европейским законам, сын наследует свое гражданство от своего отца, так что меня тоже сегодня продолжают считать подпадающим под этот коллективный указ Ленина. Правда, мой отец, как юрист, так и не смог никогда понять, какого же гражданства его тогда претендовали лишить: русского или советского. Он говорил, что лишить его гражданства Всероссийской Империи Ленин никак не мог, ибо он, Ленин, не имел на это никаких прав. Лишить же его гражданства советского, гражданства СССР, Ленин тоже никак не мог, ибо мой отец ни одного дня не был гражданином СССР. Мой отец до конца своей жизни продолжал считать себя русским подданным, отказываясь принимать иные гражданства, даже если это и вело к потере им работы и к материальным лишениям его семьи. Моя мать, скончавшаяся уже здесь в Аргентине, в почти 90-летнем возрасте, до конца своей жизни тоже считала себя русской подданной, никогда не имевшей никакого иного гражданства. Да и мои младшие брат и сестра и сегодня не имеют никакого другого гражданства, довольствуясь унаследованным от нашего отца русским подданством.

Этот юридический абсурд до сих пор является тем разрезом, который на деле продолжает вызывать кровоточения на ранах нашего народа. Посему, этот указ должен быть неотлагательно отменён, независимо от всяких иных соображений.»

ТРМ: В начале прошлого века, «русская мысль» в Зарубежье стала мировым явлением, камертоном для лучших умов того времени. Достаточно назвать имена таких выдающихся мыслителей как прот. Георгий Флоровский, о.Сергий Булгаков, архиепископ Аверкий (Таушев), архимандрит Константин (Зайцев), прот. Иоанн Мейендорф, о.Александр Шмеман, Н.А.Бердяев, С.Л.Франк, В.В.Зеньковский, В.Н.Лосский, И.А.Ильин, А.Ф.Лосев, Г.П.Федотов, И.Л.Солоневич, М.В.Зызыкин, Б.П.Башилов (Юркевич) и многие другие. Как Вы оцениваете современное состояние «русской мысли» за рубежом?

И.Н.Андрушкевич:
        Это был цвет русской нации. Этот цвет был изгнан из России, и скончался заграницей. Он когда-то может быть даст свои всходы в России, но Русской Эмиграции больше уже нет, так что в ней и не может быть ничего. В Русской Диаспоре могут, конечно, появится талантливые русские люди, но они в таком случае должны быть призваны служить России, а не загранице.  

 ТРМ: В 1924 году Иван Бунин в своей знаменитой речи "Миссия русской эмиграции" произнёс: "Мы не в изгнании, мы в послании". Что можно сказать о миссии русской эмиграции в настоящее время?

И.Н.Андрушкевич:
Ответ на этот вопрос уже дан выше. Те отдельные выжившие представители Первого заграничного поколения Русской Эмиграции (я думаю, что их не больше нескольких сотен и я лично принадлежу к ним) должны продолжать служить России, как и до сих пор, в согласии с лучшими традициями служилого сословия России, не зависимо от тех или иных затруднений, провокаций или просто бюрократических глупостей. Правда, их возраст не позволяет им участвовать активно в тех или иных акциях, но они могут передавать сохранившиеся в Русском Зарубежье некоторые русские традиции, которые были выкорчеваны в самой России. Кроме того, они обязаны быть цензорами (как в Римской Республике) по отношению к любым поползновениям реставрации символов и концепций интернациональной богоборческой диктатуры.     

ТРМ: В заключение, мне от имени всех читателей и сотрудников журнала «Трибуна русской мысли» хотелось бы поблагодарить Вас за столь содержательные ответы на наши вопросы, поздравить Вас с недавно прошедшим 80-ти летним юбилеем и пожелать Вам здоровья и творческого многолетия. Хотели бы Вы пожелать что-либо нашему журналу и нашим читателям?

И.Н.Андрушкевич:
         Стойкости в Правде.