ПАНАРИНСКАЯ СТРАНИЧКА
В свое время была табуирована тема тоталитаризма. Кем табуирована? Не только сыскными ведомствами тоталитарного режима и его вездесущей цензурой. В мире есть еще одна цензура, более страшная для интеллигентного сознания, — цензура «передовых учений» и передового общественного мнения. Она обладает своими методами подавления и репрессии, используемыми против несогласных и не следующих очередной моде века.
Когда в европейской культуре воплощением всего передового была социалистическая идея, большевистская Россия имела громадный символический капитал, связанный с авансами левой общественности, задающей тон и правила приличия. В этих условиях критиковать тоталитаризм означало нарушать табу, наложенное левым клиром и его адептами во всем мире. Самые бесстрашные интеллектуалы того времени не осмеливались его нарушить. Л. Фейхтвангер, посетивший СССР в печально известном 1937 году, написал апологетический репортаж в несколько сот страниц. Илья Эренбург впоследствии сетовал на легковерие писателя. Но дело было не в легковерии, а в «партийном подходе», которому большинство интеллектуалов беспрекословно следовало.
Сегодня тон передовому общественному мнению задает новая авангардная партия — либеральная. И у нее есть свои запретные темы, которые под страхом отлучения никто не смеет поднимать. Я думаю, если бы время от времени в культуре не появлялись люди, способные на мужественный прорыв к реальности через все препоны и табу очередного авангарда, действительность окончательно скрылась бы от нас.
Но такие люди, к счастью, появляются. Александр Исаевич Солженицын уже дважды нарушил самые страшные табу ХХ века. Первый раз это касалось тоталитаризма как порождения самой передовой идеологии того времени. Второй раз — сегодня. Еврейский вопрос сейчас не менее табуирован либеральной идеологией, чем постыдные тайны социализма — социалистической идеологией. И снова оказывается, что, кроме Александра Исаевича, его некому поднять. Александр Исаевич — не профессиональный дуэлянт, бравирующий в ситуациях риска. Наверное, он ждал, что найдется кто-нибудь, кто приподнимет завесу над тем, что всеми трусливо скрывается. И только когда он убедился в том, что никто, кроме него, на это не осмелится, он снова взял слово. И снова оказался единственным, нарушающим постыдное молчание века.
Почему же еврейская тема табуирована? Один из ответов состоит в том, что демократическая современность не пользуется расовыми и этническими критериями, ее язык этнически нейтрален. Можно критиковать те или иные государственные порядки, режимы, партии, но не принято критиковать народы. С одной стороны, в этом проявляется великая традиция христианской сострадательности, ибо народы являются великими страдальцами земной истории. С другой — этого требует демократический принцип политического суверенитета народа: избиратель, как и потребитель, всегда прав.
Этот запрет на критику народа был в последнее время нарушен нашей либеральной теорией и публицистикой. Я имею в виду либеральные дебаты по поводу истоков коммунистического тоталитаризма. Тема тоталитаризма, поначалу этнически нейтральная, сегодня интерпретируется не столько в собственно политическом, сколько в этнологическом духе. У тоталитаризма появились расовые признаки: он теперь все чаще связывается с особенностями русского народа, с его менталитетом и традицией. Словом, либеральная критика тоталитаризма все чаще обретает черты расистской критики. И тон здесь все откровеннее задают еврейские публицисты. Ими ведется пристрастное расовое расследование «русского дела» в истории, русской традиции и даже русской литературной классики как причастных к делу и привлекаемых к ответственности на антитоталитарном процессе.
Правда, вопрос о ментальных, культурных и расовых корнях и подоплеках экономических и политических явлений, которые просвещенческая традиция обязывала рассматривать как этнически нейтральные, поднят не сегодня. Возможно, что прецедент создал М. Вебер, указавший на протестантские корни капитализма. Его оппонент Г. Зиммель отметил еврейские корни капитализма. Модную ныне тему монетаризма Г. Зиммель раскрывает как еврейскую тему. Он указал на то, что обладание деньгами для некоторых инородческих групп — средство самоутверждения и социального реванша. Лишенные естественного признания и искомых социальных возможностей, они покупают их за деньги. «Деньги — родина безродных» — этот тезис Г. Зиммеля, возможно, и в самом деле объясняет нам многие реальности современной глобальной экономики и роль еврейских олигархов в ее становлении.
Сегодня наблюдается не только разительная социальная поляризация в обществе, но и поляризация в культуре. В ней появляются определенные «господские» темы и «господские» мнения, которые запрещено оспаривать, и темы «репрессированные», «подавляемые», которые запрещено поднимать.
Вопрос о «русских корнях» тоталитаризма, о «русской вине» — господская тема, и тех, кто с ней «работает», ожидают материальные и моральные дивиденды, одобрение сильных мира сего. А вот вопрос о роли евреев в большевистской революции, в красном терроре и геноциде относится к числу репрессированных тем, всякое упоминание о которых немедленно наказывается остракизмом.
Александр Исаевич давно заявил о себе в качестве человека, принадлежащего не к господской культуре, а к культуре гонимых. И там, где трусливый конформизм отмалчивается или поддакивает господствующим стереотипам, автор «Архипелага Гулага» и «Красного колеса» не молчит и не поддакивает. Есть и среди вполне интеллигентных людей мнение, что еврейский вопрос в таком невыгодном для еврейской репутации контексте не стоит поднимать. Я думаю, это было бы справедливо, если бы современное общественное мнение в целом держалось принципа этнической нейтральности. Но в вопросе об истоках тоталитаризма этот принцип был нарушен самими евреями. Уж коль скоро этнический контекст затронут, его нельзя оставлять в монопольном ведении одной стороны. Есть такая закономерность: когда у того или иного общественного субъекта появляется монополия на дискурс, на публичность, когда он выступает в условиях отсутствия «сдержек и противовесов», его поведение резко ухудшается. Сегодня, когда господствующие позиции заняла еврейская публицистика, ее поведение ухудшается прямо на глазах. Допускается все больше оскорбительных выпадов в адрес России, русской культуры и русского народа, которому хотят отвести роль какого-то мирового изгоя и воплощения исторической патологии.
Благодаря книге Александра Исаевича еврейский монолог, кажется, прекращается и возникает ситуация диалога, всегда более благоприятствующая и поискам истины, и взаимной корректности. Если каждый еврейский публицист, берущий на себя риск писать о теневых сторонах русского менталитета и традиции, будет отдавать себе отчет в том, что он пребывает в ситуации диалога, а не монолога, я думаю, он постарается быть более взвешенным в своих выводах.
Второй прорыв в общественном мнении, вторая проблема книги «Двести лет вместе» касается того, а насколько мы сегодня вместе. В эпоху так называемой глобализации учащаются случаи, когда та или иная общественная группа порывает с национальной государственной общностью, выходит из системы сложившегося гражданского консенсуса и переориентируется на те или иные внешние силы. Книга Александра Исаевича подводит нас к вопросу: пребывает ли еврейское организованное меньшинство в состоянии гражданского консенсуса с российским большинством, или оно более или менее явно вышло из него, дистанцировавшись от «этого народа»?
Что собой представляет еврейская критика России? Это критика демократически-гражданская, выражающая позиции людей, озабоченных состоянием нашего общего дома и стремящихся вместе с нами его обустроить, или это критика «иронически» отстраненная, критика «уже со стороны», компрадорская и неоколониальная? — вот роковой вопрос.
Отныне, после выхода в свет книги А. И. Солженицына, все сталкивающиеся с еврейской критикой наших туземных порядков и традиций будут спрашивать: это имманентная, гражданская критика или критика новых глобалистов, поставивших себя по ту сторону «этой страны и этого народа»?
И третий момент, который я хотел бы отметить. Сегодня тема «коммунистического тоталитаризма», столь популярная в современных либеральных кругах, утратила былой тираноборческий, оппозиционный смысл. Сегодня она скорее свидетельство благополучной либеральной благонамеренности, чем рискованной неблагонадежности. Словом, эта тема поощряемых и вознаграждаемых, а не преследуемых, тема поддакивающих, а не несогласных и рискующих.
И как раз те, кто сегодня верноподданнически тиражирует либеральные штампы, касающиеся коммунистического тоталитаризма, обнаруживают подозрительную подслеповатость в отношении симптомов нового тоталитаризма, уже вползающего в Россию. Речь идет о тоталитаризме новой экономической власти. Со времен зарождения цивилизации действует принцип разделения экономической, политической и духовной власти. Нарушение этого принципа неизменно ведет к тоталитаризму.
Коммунизм был воплощением абсолютной политической власти, подмявшей под себя и экономическую, и духовную власть. Сегодня, под покровом нового великого учения — либерального — формируется новая тоталитарная власть — экономическая, освободившаяся от сдержек и противовесов в лице политической власти социального государства и духовной власти интеллектуалов, прежде неизменно выступавших против власти денежного мешка.
Теперь социальное государство демонтировано, а критически настроенные интеллектуалы деморализованы или подкуплены. В результате экономическая власть становится тоталитарной. Это она, избавившись от сдержек и противовесов, изгнала с наших предприятий женские, молодежные и профсоюзные организации, отбросив рабочий люд по меньшей мере на 150 лет назад. Это она навязала 60-часовую рабочую неделю вместо привычной 41-часовой, тем самым отлучив трудящееся большинство от благ досуга и культуры.
Всякая тоталитарная власть нуждается в тоталитарной идеологии. И сегодня такая идеология появилась к услугам новой экономической власти. Этой идеологией является социал-дарвинизм, навязывающий обществу звериные законы естественного отбора и провозгласивший торжество сильных и приспособленных над слабыми и неприспособленными.
Как стоит вопрос об отношении евреев к этой новой тоталитарной власти?
Надо сказать, что здесь в еврейском сознании недавно произошел переворот, свидетельствующий о разрыве с тысячелетней традицией. Я, в частности, написал об этом в своей книге «Искушение глобализмом». Народ, испытавший тяготы безжалостного земного владычества, тяготы вавилонского, египетского, римского и иных пленений, выработал особую мораль и особый пророческий темперамент. Речь идет о защите слабых перед лицом сильных, угнетенных — перед лицом угнетателей. В этом была моральная сила еврейства и источник его идейного влияния в мире.
И вот сегодня мы неожиданно наблюдаем деформацию еврейского менталитета. Отныне все чаще евреи выступают как носители либерального социал-дарвинизма, запрещающего вмешательство в механизмы рыночного «естественного отбора» со стороны любых политических и моральных инстанций. При этом их даже не смущает скандальное сходство нынешнего социал-дарвинизма с расовым мифом фашизма.
Это пособничество новому тоталитаризму и социал-дарвинизму со стороны евреев, их тоталитарный «экономикоцентризм» лишает еврейскую культуру великого и загадочного парадокса. Парадокс этот состоял в том, что, с одной стороны, евреи всегда были воплощением торгашеского и ростовщического духа — этому мы имеем массу свидетельств в мировой литературе, а с другой — они же выступали в роли героических трибунов — тираноборцев, пламенных революционеров, непримиримых критиков эксплуатации и неравенства. И вот этот великий парадокс на наших глазах исчезает. Еврейское сознание становится одномерно «экономикоцентристским», еврейская позиция — «господской», выражающей презрение к слабым.
Книга Александра Исаевича мне лично помогла понять и истоки указанного великого парадокса, и причины его нынешнего исчезновения. Интригующая книга! Удивительная судьба Александра Исаевича поставила его в прямое и непосредственное столкновение с двумя формами тоталитаризма, сменяющими друг друга в ХХ веке. О столкновении его с первым, коммунистическим тоталитаризмом, мир хорошо знает. Перипетии столкновения Солженицына с новым тоталитаризмом, социал-дарвинистского, «рыночного» образца, не менее, чем первый, чреватым тотальным насилием и геноцидом, вероятно, еще впереди.
Одна ипостась еврейского духа, тираноборчески протестная, максималистская, несомненно, заявила о себе при зарождении коммунистического тоталитаризма, и Александр Исаевич в свое время не умолчал об этом. Вторая ипостась этого духа, связанная со стяжательством и ростовщическо-спекулятивными играми монетаризма, несомненно, заявляет о себе сегодня, в период становления тоталитарной экономической власти, мечтающей к тому же стать глобальной и применить принципы естественного отбора к целым народам.
Разумеется, еврейская составляющая вскрывает лишь один из подтекстов нового глобального порядка. Но подтекст эзотерический, ускользающий от публичной критики. Среди современных подпольных тем, относящихся к народному сопротивлению новому, экономическому тоталитаризму, находится и еврейская тема ростовщической традиции, пожелавшей сегодня легализоваться и даже стать господствующей. Об этой традиции много сказано в книге Александра Исаевича.
Сегодня усилия еврейской находчивости и остроумия направлены на то, чтобы реабилитировать те теневые экономические практики, которые всеми народами традиционно оценивались как предосудительные, а ныне прямо указывают на тенденцию перехода от продуктивного капитализма «веберовского» типа к паразитарному, спекулятивно-ростовщическому капитализму.
Сам прогресс современная либерально-глобалистская идеология интерпретирует удивительным образом. Утверждается парадоксальное совпадение «типично еврейских черт», сформированных в условиях диаспоры, с характеристиками самого глобального прогресса. Еврейская диаспора недолюбливает твердую государственность — и прогресс ее осуждает как нечто архаическое; еврейские эксперименты в различных областях венчурной деятельности бросают вызов общепризнанной морали — и прогресс осуждает «традиционное морализаторство»; еврейский капитал «не имеет отечества» — и прогресс, обретший глобалистские черты, исключает былую привязку экономических и культурных инициатив к национальным интересам и границам. Словом, прогресс прямо-таки юдофильствует, одновременно обретая черты русофобии. По мере того как прогресс обретает «еврейскую идентичность», он становится все более нетерпимым к национальным особенностям всех остальных народов, в особенности относящихся к незападному периферийному большинству человечества.
«Все, что хорошо для евреев, хорошо и для прогресса» — эта формула, слишком напоминающая старые претензии избранного народа, должна быть реинтерпретирована в универсалистском духе. Пространство прогресса, внезапно ставшее сегрегаторским, предназначенным для господских кругов современного мира, должно быть заново демократизировано, открыто для всех народов без исключения. И здесь Александру Исаевичу — тираноборцу со стажем — принадлежит особая роль. Он не терпит прогресса, основанного на привилегиях и идеях избранничества. В тех эзотерических кругах, где такие идеи вынашиваются, его книга наверняка вызовет тревогу. Но мы должны радоваться появлению этой книги. Она нарушает один из господских заговоров молчания, направленных против изгойского народного большинства.
В заключение хочу высказать свою догадку относительно некоторых практических выводов автора. Мне кажется, Александр Исаевич солидарен с сионистами в одном вопросе: по поводу всемирной эмиграции евреев на Сион. Если я верно интерпретирую позицию автора, то она заключается в том, чтобы славянству и еврейству разойтись в стороны и зажить своими домами, в собственных национальных квартирах. Иными словами, Александр Исаевич считает наиболее благополучным национальный путь в истории. Имперский и мессианский путь, путь грандиозных суперэтнических синтезов и мессианских проектов представляется ему тупиково-трагическим.
Я лично думаю, что ни русские, ни евреи не смогут удовольствоваться национальным типом истории. В частности, евреи — народ всемирно-исторический. Не в том банальном смысле, что следы еврейской диаспоры мы находим всюду в мире, а в том, что еврейский темперамент является мессианским. Мы, русские, в этом отношении сходимся с евреями. Нам тоже тесно в национальной истории; мы взыскуем вселенской правды и вселенской судьбы. Те либералы, которые выводили Россию из состава СССР, чтобы очистить ее от «восточных» примесей, ничего не смыслили в характере, судьбе и призвании России. Либеральная интуиция слишком слаба и обременена конъюнктурной прагматикой, для того чтобы подняться до уровня истинно исторических прозрений. И хотя евреи сегодня сознательно тяготеют к этому типу интуиции, она вряд ли укажет им путь в будущее.
Еврейскому темпераменту, как и русскому, тесно в национальных границах. В этом смысле настоящей идентификации мирового еврейства с судьбами государства Израиль никогда не произойдет. Мне сейчас в зале один коллега сказал: «Для просвещенного еврея уехать из России в Израиль — все равно что покинуть Санкт-Петербург ради Бердичева». Я думаю, это меткое сравнение.
Но если это в самом деле так, если нам не суждено благополучно разойтись по национальным домам, то давайте сделаем из этого надлежащие выводы. Если нам суждено пребывать в едином историческом пространстве, то давайте сделаем его поместительным и удобным для всех. Попытка «приватизировать» современность, приспособив ее только к своим нуждам, в обход законных прав других народов — самоубийственная затея.
По большому счету совместный исторический проект вытекает уже из определенной преемственности иудео-христианской традиции. Сегодня в некоторых еврейских кругах задумано расторгнуть этот синтез, связав современность с одной только иудейской традицией, отлучив христианскую (в особенности восточно-христианскую). Это опасный проект, грозящий дестабилизацией мира. Давайте совместно поработаем над реинтерпретацией наших традиций — чтобы они больше подходили для диалога и консенсуса. Либо наша история будет единой, открывающей перспективу для всех, а не только для избранных, либо она трагически пресечется в самый неожиданный для сегодняшних «победителей» момент.
В оглавление ТРМ №7