Корпоративизм как основа христианской монархии[1]

Священник Георгий Титов

настоятель храма Вознесения Господня города Барнаула

 

 Одной из важных задач современного православного русского национального движения является, на мой взгляд, раскрытие будущего России желательного для нас применительно к христианским принципам жизнедеятельности.

Да, часто, не задумываясь, мы утверждаем, что являемся монархистами. Но что встаёт перед взором простого нашего современника при слове монархия? Это дворцовый церемониал, это гимн «Боже Царя храни…», это мастерски сделанная Никитой Михалковым сцена встречи Александра III с юнкерами. Это, в конце концов, трагическая и светлая фигура святого Царя – страстотерпца. Может быть, этого немало, но для утверждения монархизма в душах людей, думаю, недостаточно.

Для этого надо понять, какие изменения в важнейших сферах бытия принесёт с собой торжество вожделенных идеалов. Какова, хотя бы в общих чертах будет эта столь желаемая нами жизнь? И какие же требования предъявят к человеку обустроенные в соответствии с нашими идеалами русское государство и общество? И что же дадут они ему взамен?

Думается, что ответом на эти вопросы, в некоторой мере, может послужить раскрытие понятия корпоративного строя как неотъемлемой и фундаментальной части монархической государственности, определяющего специфику жизни человека при настоящей, а не номинальной монархии. Понятие это, несмотря на нерусское звучание, является коренным, базовым принципом русской жизни в её лучшую эпоху.

Из современных авторов наиболее интересные и глубокие описания этого строя дали М.В. Назаров в своей книге "Тайна России" (Корпоративизм как самозащита нации и причины поражения фашизма»), а также М. Смолин, Я. Бутаков и В. Карпец. Однако это понятие рассматривается ими главным образом применительно к формированию представительных органов и, в первую очередь, высших. Вместе с тем, корпоративное представительство, на мой взгляд, есть важный, но не исчерпывающий аспект корпоративного строя. Были времена, когда высший орган корпоративного представительства отсутствовал, а корпоративный строй существовал и цвёл. Так было, к примеру, при царе Алексее Михайловиче, когда Земский Собор не собирался целые последние 22 года его царствования.

 
            ЧЕЛОВЕК В СОЦИАЛЬНОЙ СРЕДЕ

Исходной точкой корпоративистского подхода является установка христианского сознания, выраженная свт. Филаретом Московским по отношению к одному из важнейших явлений социальной жизни: «Что есть государство? Некоторый участок во всеобщем владычестве Вседержителя, отделённый по наружности, но невидимою властью сопряжённый с единством всецелого». Точно также частью единого всецелого или универсума сопряжённой с ним является любое социальное явление, а так же и человек. Всецелостность же предполагает иерархию целостностей.

Исходя из этого, решается и основной вопрос о человеке и его месте в мире: самодостаточное, автономное ли человек существо способное жить и в одиночестве, но обладающее свойствами, позволяющими ему завязывать связи с себе подобными, если захочется, и обрывать их, если они становятся ему в тягость; или он – нечто другое?

Корпоративная теория, устами одного из своих лучших выразителей австрийского христианского мыслителя Отмара Шпанна, говорит об этом так: «Для этой теории индивид не есть нечто в себе и для себя, но по своей сущности и понятию он мыслим только в общности, то есть в «спаренности» с другими индивидами. Поэтому общество нельзя получить путём сложения индивидов, как кучу камней, но индивид изначально является членом общества. И потому отношение индивида к обществу – не внешнее, утилитарное, инструментальное, но духовно-нравственное».

Русский юрист и мыслитель Н. Н. Алексеев[2] доказывает это следующим образом: «Взаимодействие самостоятельных элементов возможно только в том случае, если их объединяет некоторое первоначальное единство, если А действует на В, это значит, что существует некоторое единство М, которое обнимает собою А и В и делает возможным их взаимные влияния, их «контакты». Если бы этого М не было, А и В были бы двумя совершенно различными мирами, «каждый жил бы своею жизнью, не придавал другому значения, не считаясь с ним, как мир ваших грёз не считается с миром моих грёз».

Осознание этого человеком особым образом характеризует и направленность его воли и сложившиеся в соответствии с этим осознанием сообщества. В отличие от либерального, индивидуалистического, гуманистического подходов, согласно которым человек сам для себя самодостаточен и есть центр всего мира, корпоративизм переносит центр человеческих устремлений во вне индивида, на некую, с точки зрения индивидуализма абстракцию, на те сообщества или целостности, частью которых он является.

В чём же состоит порок подхода к человеку как самодостаточному существу и почему это путь к одинаковости людей и разложению общества? Н.Болдырев отвечает на это так: «Гуманизм полагает и утверждает человека, делает его самостоятельным центром и самоцелью. Казалось бы, такое возвеличение человека кладёт начало его необыкновенному процветанию и обогащению; на самом деле это начало его прогрессивного умаления и обеднения. Человек в основе несамостоятелен, слаб и плох, он требует поддержки извне, упора во что-то, притока питания со стороны».

Действительно, вне человеческого общества человек становится просто животным. Истории с подлинными, а не литературными Маугли это прекрасно доказали. Но мауглизация возможна и вне джунглей. Одичание большого числа наших современников является прямым следствием их замкнутости в себе, внутренней оторванности от той нации, частью, которых они являются. «Оторванный индивид именно не индивидуален; для него лучше употреблять вместо латинского «индивид» греческий «атом», хотя оба слова переводятся совершенно одинаково – «неделимое». Но неделимость не допускает раздела без утраты самой себя.

 
            ЦЕЛОЕ

 Полноценная жизнь для человека по учению корпоративистов возможна только в целом. Но что же представляет собой целое? В чём его отличие от массы?

Понятие целого применимо как к человеческой общности, так и к самой человеческой личности. Прежде чем говорить о надличном целом обратимся к этому понятию применительно к человеку. Каково содержание живой человеческой личности? Человек, с одной стороны, прост, единичен, а с другой – наполнен содержанием. Богословы говорят, что человек трёхчастен, состоит из духа, души и тела. Но это содержание можно раскрыть и далее. Мой характер, мои склонности, мои знания, мои способности – всё это я, всё это отделимо от меня только в абстракции.

Иными словами определяющим принципом целого является согласованность его составных частей или структурных элементов, направляемая смыслом или идеей целого. Важнейшим свойством целого является его структурированность и, следовательно, иерархичность. Духовность, то есть стремление к Богоуподоблению должна определять, в христианском понимании, жизнь человека и структурировать его части.

Принципы иерархии и структурированности надличных целых нуждаются в дальнейшем раскрытии. Для того чтобы понять их смысл, необходимо знать, для чего же всё-таки вообще объединяются люди и ставят перед собой совместные цели? Как пишет немецкий католический мыслитель Нелл-Брейнинг: «Совершенно очевидно, что жизнедеятельность любого сообщества сосредотачивается вокруг того, что интересует его членов, вокруг того, что представляет собой для них ценность или считается ими ценностью». Основанием сообщества является ценность, которой служит это сообщество. Моя ценность является ценностью и множества других людей в служении ей, и именно она объединяет нас в целое.

Можно сказать по-другому: в общественном образовании всегда присутствует его смысл, его идея, которая и творит это сообщество. Верно и обратное утверждение: идея, ценность не может существовать долгое время, если не облечётся в какую-либо организационную форму. Из этого вытекает, что сущность общества – это не обмен услуг, имеющий целью удовлетворение потребностей каждого, а служение той ценности, которая лежит в основе общества. Естественно, что такое объединение получает отграничение от внешней среды и организационную оформленность. «Форма вообще есть выражение идеи, заключённой в материи, в содержании... Форма есть деспотизм внутренней идеи, не дающей материи разбегаться. Разрывая узы этого естественного деспотизма, явление гибнет» – писал Константин Леонтьев.

Лишённая идеалов и основанных на них социальных связей человеческая масса легко управляема посредством стимулов кнута и пряника. Поэтому установке индивидуализма на самоценность и самодостаточность человеческой личности и должна быть противопоставлена идея перенесения центра тяжести жизненных стремлений человека на то, что находится, на первый взгляд вне его, на те органические сообщества, в которые он входит. Как пишет Н. Болдырев: «Жизнь приобретает смысл и начало, когда центр тяжести оказывается вне меня, и когда я понимаю себя как живой орган живого сверхличного существа».

Что же это значит для осознавшего это лица? «Это значит, что отдельные лица начинают вести себя как органы и послушные орудия некоторого целого, начинают жить так, как если бы центр тяжести их жизни оказывался вне них», – Н. Болдырев. Человек становится структурным элементом. Но такое перенесение тяжести жизни и осознание себя структурным элементом надличного целого есть единственное условие богатства содержания личности, её оригинальности и неповторимости.

Особенно хорошо раскрывает это Шпанн: «Самостоятельное бытие возможно лишь благодаря бытию в другом. Сама коммуникация должна быть по своему содержанию подобна целостности. Самоотверженность представляет собой первое условие всякой коммуникации. Лишь потому, что (в коммуникации) собственная жизнь структурного элемента наполнена жизненным содержанием целого, он и есть структурный элемент. Он способен на это благодаря самостоятельной деятельности, но сама эта деятельность возможна лишь благодаря тому, что протекает внутри определённой структурной целостности. Более того, готовность к самопожертвованию оказывается необходимым условием бытия вообще. Если же самопожертвование есть не прерывание бытия, а необходимое условие его достижения, то чем выше готовность к самопожертвованию, тем более полным, насыщенным будет и бытие». Только человек являющийся и осознающий себя структурным элементом общественной целостности наполнен жизненным содержанием. Вместе с тем такое направление воли и поступков людей служит основанием крепости общественных образований.

 
               ИЕРАРХИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ТЕЛ

 Если смысл любого человеческого сообщества в выражаемой им ценности, то иерархия сообществ – это иерархия ценностей, которым служат и которые воплощают сообщества.

Как уже говорилось у конкретного человека много определений, или как говорил один из основателей исторической школы права фон Савиньи: «у человека много лиц». Если мы говорим, о каком-то конкретном Иванове, мы тем самым подразумеваем уже, что это член русской нации, к примеру, автостроитель, к примеру, работник АвтоВАЗа, к примеру, житель Тольятти, член обширнейшего сообщества семейных и член конкретной семьи. Но каждым из этих своих определений он входит в некую общность, целостность, а в полноте своих определений во всецелостность.

Связь людей в самом важном для каждого из них деле сплачивает их в самое крепкое и в тоже время самое широкое сообщество. Более узкие союзы по-своему, своеобразно, выражают те идеи и ценности, которые служат объединяющим фактором высших сообществ, они служебны по отношению к высшим.

Как писал П. Сорокин: «Всякая великая культура есть не просто конгломерат разнообразных явлений, сосуществующих, но никак с друг с другом не связанных, а есть единство, или индивидуальность, все составные части которого пронизаны одним основополагающим принципом и выражают одну, и главную ценность». Применительно к России, на протяжении веков, такой сверхценностью было спасение души или святость. По словам архимандрита Константина (Зайцева): «Это – абсолютная ценность, которая не только возглавляет пирамиду ценностей, но и поглощает их все».

Для культуры, высшими идеалами которой являются святость и спасение, естественными и органичными могут быть только те сообщества, цели которых подчинены такому идеалу. Естественно, что союзы людей, не имеющие целью содействие воплощению высшей цели сообщества, а уж тем более противодействующие ей, представляются как инородные вкрапления в теле православного государства, а высшим сообществом для такого государства является Церковь.

Идеальными в таком государстве являются такие взаимоотношения Церкви и власти, которые определяются понятием симфонии, то есть согласованной работы этих сообществ в деле благоустройства человеческой жизни в целях её спасения для жизни вечной. Содействие спасению людей – важнейшая функция государства. Организованное с точки зрения приоритетов в жизненных целях сообщество людей, главнейшим из которых является спасение, есть христианское государство. Это по существу единое сообщество людей, объединённых единой целью совместного спасения для вечной жизни, в котором властно отвергается всё, что этой цели противоречит и властно же устанавливается приоритет целей совместной деятельности.

Наилучшим было бы соотношение Церкви и государства, где все члены Церкви были бы и членами одного государства, а лучше сказать сверхгосударства – Империи, включающего в себя организованные национальные сообщества. Будет ли так? Господь ведает. Но личное спасение каждого православного христианина зависит и от его содействия в меру сил осуществлению этой цели.

Исходной точкой осуществления максимальной в земных условиях справедливости является та, что высшая государственная власть должна рассматривать народ своей страны не как атомизированное население, а как расчленённое на естественные органические элементы целое. Незаслуженно забытый русский юрист В.Н. Лешков ещё в середине ХIХ века писал: «Из отдельных лиц, как атомов государства, сколько бы их ни было, никогда не составится государство, или гармоническое, во всех частях, связное общественное здание».

А вот как раскрывает сущность государства Л. Тихомиров: «Ложная теория революции уверяет, будто бы в истории только и есть, что "борьба классов". Это неверно: есть также их союз, и именно союз создает нацию, и именно поддержание союза, а не господство одного класса над другим, есть идейная и историческая цель государства».

Почему признание и поддержание "классов", укрепление союза между ними есть осуществление справедливости?

Христианское государство должно поддерживать и укреплять систему ценностей человека и нации, исходящую из идеи спасения, из смысла существования данной общности. В силу различия дарований людей различные ценности творятся разными людьми. «Каждому даётся особый дар для служения всем» – констатируют Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. Задача истинного, справедливого государства по отношению к человеку состоит в том, чтобы дать его таланту раскрыться, дать человеку возможность показать, на что он способен. Но это и есть реализация ценностей.

Следовательно, важнейшая задача государства – знать и учитывать, эти ценности и эти сообщества. Вторая – укреплять союз между союзами. Такое укрепление возвышает, поддерживает ценность, идею, выражением которой является вышестоящий союз. Если высшая структурная единица выражает и осуществляет высшую ценность, то её структурные элементы – необходимое звено в этом.

Исходя из этого, государство должно определить и поддерживать иерархию сообществ. Только при таком подходе к строению государственного тела, государственная власть может удовлетворительно исполнять свою главную функцию и в отношении человека – гражданина. Через поддержание иерархии сообществ поддерживается и иерархия ценностей в самом человеке. Но стоит особо подчеркнуть, что принадлежность человека к высшим или низшим рангам корпорациям нисколько не влияет на его внутреннюю ценность перед Богом.

Какова же структура православного государства соответствующего своему наименованию?

«Корпоративное государство – это прежде всего организованное народное хозяйство, где главные процессы совершаются не стихийным путем, а по воле человека, в соответствии с теми целями и идеалами, которое ставит себе государство», – писал один из идеологов младороссов[3] Б. Кадомцев. Но цели и идеалы находят свое выражение в людях и их сообществах и поэтому корпоративный строй – не только организованное хозяйство, но иерархически организованная жизнь во всех социально значимых её проявлениях.

Конечно же, как указывается в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви: «Труд является органическим элементом человеческой жизни». И далее, развивая эту характеристику труда, видный эксперт в этих вопросах Русской Православной Церкви, преподаватель Московской Духовной Академии О. Шведов пишет: «социализированный труд – это важнейшая характеристика человека, пребывающего в сообществе людей». По словам О. Шпенглера, там, «где труд должен стать общей обязанностью и содержанием жизни, люди различаются между собой по тому, что они производят, а не потому, чем они владеют». Но труд в понимании христианских корпоративистов понимается не только как создающий ценности материальные, но и в первую очередь как созидающий ценности духовные.

И, поэтому, главными в корпоративном государстве христиан могут быть только корпорации, объединяющие людей на службе таковым. Это – например, сообщества духовенства, государственных чиновников, людей подлинного искусства, науки и образования. Напомним, что важнейшей частью Земского собора был Освящённый собор, состоящий из иерархов Церкви.

В силу неравенства дарований в сообществах образуется естественная иерархия и естественные авторитеты. Самоуправление, внутренняя организация, основанная на естественной иерархии, способность издавать нормы права в пределах своей компетенции, т.е. правовой статус, даваемый ими государством, делают из крупных слоев общества сословия.

Эти относительно обособленные сферы жизни государства, имеющие свою организацию и представительство перед высшей, воплощающей единство государства властью в свою очередь сами расчленены. Так сословие людей искусства состоит из союзов писателей, композиторов, художников и т.д. Сословие работников образования – из работников высшей школы и средней школы. Сфера хозяйства состоит из сословий или корпораций крестьян, транспортников и промышленников. Есть и более узкие союзы вплоть до самой маленькой мастерской художника или сапожника также должны иметь статус признанных государством самоуправляемых корпораций, включенных в общую систему не только общественной жизни, но и государства[4].

Дело государства как выразителя единства сословий – создать такой механизм выражения интересов сословий, чтобы были учтены интересы их всех, но при этом распределены в соответствии с иерархией ценностей в деле «благоустроения человеческой жизни». В соответствии с таким принципом интересы союза парикмахеров никогда не будут превалировать над интересами крестьян.

Таким образом, вырисовывается следующая схема: государство непосредственно расчленяется на несколько сословий, сословия имеют представительство в Верховном органе власти, который на Руси назывался Земским Собором и выражают через него свои интересы и потребности, контактируют друг с другом в лице своих представителей и осуществляют сотрудничество.

Далее сами сословия расчленяются на более специфические отрасли труда, объединенные в корпорации также автономные в пределах отведенных им сословиями функций. Названия собраний их представителей могут называться по-разному: Академия художеств, Академия наук, Хозяйственная палата и т.п. Главное, что они имеют закрепленные за ними государством властные функции в пределах своей компетенции, состоя из полномочных представителей нижестоящих корпораций. На региональных уровнях также существуют региональные отделения национальных союзов и их региональные советы.

Но все конкретные сферы жизни государственно-церковного целого может выявить только сама жизнь, придать им государственный статус – высшая цель государства. Неизменным должен быть только сам принцип органического целого.

«Органичным можно считать такое государство, которое обладает единым центром, каковой суть идея, сама собой и действенным образом формирующая все его области; ему не ведомы раздробленность и стремление к "самоуправству" со стороны отдельных частей, ибо благодаря системе иерархического представительства, каждая из его частей, наделенная относительной самостоятельностью, имеет свое поле деятельности и внутренне связана с целым.

Установление системы самоуправляющихся корпораций – социальных[5] тел и их представительство перед высшей государственной властью есть святая обязанность власти, основанной на христианских принципах, так как только оно обеспечивает максимально возможную в земных условиях справедливость.

 
            СОЦИАЛЬНЫЙ ВОПРОС ИЛИ ОРГАНИЗАЦИЯ ТРУДА

С позиций приоритета целого над эгоизмом и должен решаться в будущей России социальный вопрос. Место его решения есть самая мелкая корпорация в трудовой сфере – предприятие.

Интересно, что важнейшая ныне проблема собственности не составляла ни малейшего затруднения на практике ни на Западе, ни на Востоке. Н. Воейков так говорит о русских артелях: «Набор орудий производства и работа составляли одно целое; каждый участвовал в общем труде, вкладывая свой пай деньгами или трудом, и мог покинуть артель, получив свою долю прибыли». Такое положение вещей поддерживалось государством и было зафиксировано и развито в признаваемых им внутренних правовых установлениях корпораций. «Статуты настаивали на принципе братской любви среди членов и, для укрепления внутренней спайки, мастера устраивали в определенные дни пиршества и увеселения, особенно в день памяти святого покровителя. Обычаи эти, как было сказано, отвечали духу времени, когда братство в труде повсюду согласовывалось с христианским учением, что приносило лучшие плоды и в области профессиональной», – Н. Воейков.

В корпоративной системе владелец предприятия, прежде всего, должен олицетворять те высшие ценности, ради которых существует само предприятие, попросту говоря, быть боголюбивым и богобоязненным человеком. Это даст ему необходимый нравственный авторитет, который, конечно же, должен быть дополнен необходимыми качествами организатора и технического руководителя. Вокруг такого руководителя и должно образоваться трудовое сообщество, артель, дружина сподвижников.

   
            КОРПОРАЦИИ И ПАРТИИ

 Каково положение сейчас? В государстве либеральном это – просто группы людей имеющих сходное положение в обществе. Оно никак не отражёно в правовом статусе человека и сами эти классы особого правового статуса не имеют. Разгадка такому положению проста.

В современном обществе, начало которому положено Французской революцией 1789 г., самым сильным определяющим влиянием на принятие государственных решений пользуется класс крупных финансистов и собственников. Система равноправия граждан не предъявляет к этим людям, каких-то особых требований. Но в обществе, основанном на справедливости, царствует принцип: кому много дано с того много и спросится. Поэтому наделение таких людей особым правовым статусом обязало бы их использовать свое привилегированное положение на пользу обществу. А этого нынешние кукловоды государств не хотят в силу антихристианских эгоистических императивов деятельности.

Смыслом их руководства является не союз всех классов общества основанный на нравственных ценностях, а господство над другими. Искусным флёром над этим положением вещей является устройство государственной и политической системы на мнении каждого человека о наилучшем ведении дел, то есть на партийной основе. Отец Павел Флоренский писал по этому поводу: «Политическая свобода масс в государствах с представительным правлением есть обман и самообман масс, но самообман опасный, отвлекающий в сторону от полезной деятельности и вовлекающий в политиканство. ... Ни одно правительство, если оно не желает краха, фактически не опирается на решение большинства в вопросах важнейших и вносит свои коррективы; а это значит, что по существу оно не признает представительства, но пользуется им, как средством для прикрытия своих действий».

Против устроения государства на партийной основе можно высказать и такой, на мой взгляд, решающий аргумент. Элементами государства могут быть только те, которые органичны для него. Без них государство существовать не может или, по крайней мере, функционирование его будет существенно нарушено. Государственные организмы прекрасно обходились без партий на протяжении тысячелетий. Делать то, что не является необходимым элементом государственности, её основой – верх абсурда. Никчемность партий в нормально организованном государстве прекрасно раскрыл о. Павел Флоренский, описывая наилучшее с его точки зрения государственное устройство России: «В основе внутренней политики государства лежит принципиальный запрет каких бы то ни было партий и организаций политического характера. Оппозиционные партии тормозят деятельность государства, партии же, изъявляющие особо нарочитую преданность, не только излишни, но и разлагают государственный строй, подменяя собою целое государство, суживая его размах и, в конечном счёте, становятся янычарами, играющими верховной государственной властью. Разумной государственной власти не требуется преторианцев, в виде преданности желающих давать директивы власти. Достаточно государственного, законного, народного и т.д., чтобы не растить "истинно-государственного", "истинно-законного", "истинно-народного" и т.д.».

Но такие основы политической системы не выгодны силам, взявшим верх в мире.

На знамени политической партии русских православных патриотов должно быть написано: «Долой политические партии!».

 
            ЧТО ТРЕБУЕТ ОТ ЧЕЛОВЕКА КОРПОРАТИВНЫЙ СТРОЙ И ЧТО ДАЁТ?

 Установление православного монархического строя может быть только следствием преодоления индивидуалистического эгоизма, хотя бы только в деятельной части русского народа. Дело решают не все, а немногие. Отказ от эгоизма, однако, должен быть внутренне обоснован.

Моя принадлежность целостностям требует от меня принесения для них жертв временем, трудом, усилиями, а ради тех целостностей, для которых это стоит сделать и принесения в жертву собственной земной жизни. Но, отдавая себя во власть надличной целостности, мы по существу подчиняемся тому лучшему, что есть в нашей природе, подавляя низшие свои стороны и, тем самым, по существу, утверждаем себя. Основанием крепости и жизнеспособности союзов является жертва, которую люди способны принести ради их существования. Но жертва земной жизнью во имя целого, которое есть выражение и опора высшей части моей души, того, что вечно и бессмертно, по существу – обмен низшего блага на высшее.

Школа малых коллективов – школа монархии. Монархия состоит из монархистов. Но монархистом можно стать, только пройдя школу корпоративизма, то есть школу жертвенности в малых и больших сообществах.

Мы должны выбрать или эгоистический индивидуализм – и тогда оскудение и уменьшение полноты жизни, или жизнь индивида ради целого. И это тоже дорога к Богу.

Так в понятии корпоративизма, на мой взгляд, разрешается леонтьевское противоречие между эстетической привлекательностью жизни и личным спасением.

Монархический корпоративный строй потребует от человека жертвенности и самоотдачи, но это именно то, что требует от него Христос. Результатом, однако, будет яркая, интересная, многоцветная жизнь в смысле земном и возможно большее число людей спасенных для вечного блаженства, то есть именно, то о чем мечтал Константин Леонтьев.